Рожденные летать. Дамир Байманов
его переосмыслить, но в конце концов делаем выбор и… осуждаем себя. Лишь потом приходит осознание, что выбор осуждает лишь наш страх, а нам самим этот новый виток жизни может принести пользу…
Еще час назад я был обычным работником Министерства устранения разногласий Федерации Юга. А теперь бегу от полиции порядка вместе с незнакомцем. Знаете ли вы, что в глубине души каждого из нас живет бунтарь? И неважно, насколько глубока ваша душа, он все равно заявит о себе. Сегодня 4 июля 2250 года, четверг. И этот день – тому яркое подтверждение…
…За время полета мы несколько раз приземлялись, когда сила притяжения Земли усиливалась. Либеро выбирал для этого открытые места. Он стремительно падал вниз, а затем снова отталкивался и взмывал к облакам. Люди были настолько ошеломлены, что провожали нас удивленными взглядами, пока мы не скрылись за пеленой смога.
Я впервые видел город с такого ракурса. Это было жалкое зрелище: грязные улицы, полуразвалившиеся дома, небоскребы с разбитыми окнами и толпы серых людей, похожих на слепых муравьев. Везде безнадежность и нищета. На горизонте садилось солнце, создавая красивое зрелище на фоне всеобщего несовершенства.
Мне 23 года. Я не видел ядерную войну, ведь она случилась за 200 с лишним лет до моего рождения. И глядя на все это, я думал о том, какой же наш недостаток допустил такие катастрофы. Мир в моем сознании менялся…
– Куда мы летим? – спросил я, когда мы уже оставили позади городские бетонные стены. Но Либеро не ответил.
Мои руки затекли, и я начал осторожно шевелить ими.
– У меня тоже, – отозвался Либеро. – Нам нужно передохнуть, а то я тебя уроню, – он усмехнулся. – Больно уж ты тяжелый.
Я вздрогнул.
Мы медленно снижались, словно самолет. По воздуху мы преодолели не меньше 200 километров. Перед нами раскинулась красная пустыня, а за ней – скалистые джунгли. Огромные каменные валуны, словно исполинские грибы, проросли из-под земли. Их было бесчисленное множество, будто их разбросанных неким великаном. Каждый валун был высотой с трехэтажный дом. И так по всему периметру, на 50 километров вокруг. Внутри этого каменного скопления, естественно, был лабиринт. Входов много, но лишь один вел туда, куда мы собирались попасть.
Мы приземлились перед каменными джунглями. Вековые валуны, нагретые за день солнцем, излучали жар. Мы подошли к тому месту, где зиял невероятно большой вход в ущелье. Нет, это не была пещера, скорее, вход в лабиринт. Подобно лабиринту Фавна, он манил к себе и, как лабиринт Минотавра, внушал страх.
– Не бойся, Эд. Я знаю эти места как свои пять пальцев, – успокоил меня Либеро, похлопав по спине. От неожиданности такого утешения я закашлял и мой голос эхом разнесся по ущелью.
Из ущелья исходил легкий нагретый воздух. Либеро уверенно ступил за «порог» лабиринта, и мы оказались среди разбросанных скал. Я следовал за ним. За все это время он ни разу не останавливался, не огляделся, а лишь двигался в одном направлении, будто знал его наизусть.
Наступили