Сказание от Сатаны. Николай Макеев
назад. – Саша попытался подбодрить. Даже улыбнулся. Но это у него плохо получилось. Не улыбка, а гримаса боли появилась на лице.
– Нет, Саша. На этот раз не о своей статье хочу попросить. В шкафу, там, где висят рубашки, на нижней полке стоит старый темно-коричневый портфель. В нем лежит, может быть, самое ценное, что есть у меня. И для меня… Вам-то, прагматикам-рационалистам, то, что в портфеле, всего лишь «пустые разговоры на бумаге и пергаменте». А для нас, историков и поэтов, – сама жизнь и смысл ее стержневой. Там среди прочего мой дневник, который писал для себя. Так что не взыщи за стиль и недомолвки. Сам ведь понимаешь – когда пишешь не на продажу и не для обмена информацией, многое опускаешь… Душа быстро вспомнит и дополнит…
Он опять замолчал, как будто о чем-то задумавшись. Молчал и Александр. Через минуту Анатолий Иванович продолжил:
– Я оставлю тебе на счете в Сбербанке немного денег. Их хватит, чтобы издать малым тиражом книгу, а потом разослать по почте тем, кому надо. Список там же, в портфеле. А через год опубликуй на своем сайте. Как полгода назад мою статью о катарах.
Саша растерянно спросил:
– То есть ваш личный дневник… На всеобщее обозрение?
– Нет, нет! Мой дневник – это только для твоих глаз. Я о другом. Там, в портфеле, найдешь перевод со старолангедокского другого «личного послания» из далекого прошлого южной Франции. Впрочем, тогда та область и не была Францией. Была вольным жизнерадостным краем – Лангедоком. Граф Тулузский и его вассалы были полновластными хозяевами тех благословенных мест между Испанией и Францией. Вот о нем, о переводе тех записей, оставленных много веков назад достойным человеком, я и прошу тебя. Хотел было сам довести это дело… Да, видно, не судьба. Трудность в том, что они переплетены – мой дневник и откровения того, далекого от нас по времени и пространству достойного человека – Пьера-альбигойца. Вернее, мой перевод этих его записей. Я не успеваю их разделить. Вот и прошу тебя сделать это. Да, там еще… Более древняя история времен возникновения христианства. Их тоже включи в ту книгу. Надеюсь, разберешься, где чье. Хотя это не просто. Но ты же умный.
Дядя Толя вздохнул и посмотрел в дальний угол палаты. Потом неожиданно лукаво улыбнулся. И почти шепотом сказал:
– В этой тумбочке кожаная папка. Возьми ее. Там окончание перевода Евангелия… – Он запнулся. Через секунду продолжил: – Хотя врачи и были недовольны, но я все же втайне от них довел работу до конца. Пусть это будет последняя глава той книги. Переложи бумаги в саквояж. А уже потом начинай разбирать, где чье. Особых проблем не должно быть. Почти все листы пронумерованы.
Дядя Толя грустно улыбнулся и отвел взгляд в сторону. Александр начал было привычно врать:
– Да врачи говорят, что у вас дела могут пойти на поправку… Вам еще долго жить…
Но Анатолий Иванович прервал:
– Саша, сынок. Не надо… Я все знаю, потому и прошу. Жить долго хорошо. Но лучше – правильно. Когда обучаешь