Свет Надежды. Сафийа Наильевна Абдуллова
ребенка, а с другой – щеки его пылали от боли.
– Она не настоящая, папа! Он её приклеил!
– Вот вы и получили своё, дядька Черномор, – сказала Узербацкая, поднимаясь со стула. – В следующий раз скажите своим рабам, чтобы ухаживали за вашими усами и бородой получше, иначе оторвется слишком быстро!
Шутка одобрена Андреем, и он, посмеявшись, кивнул коллеге, что значило – он прощается с ней и желает удачи на приеме пациентов. Серебряков отпустил любопытную девочку, и она сама пошла к Андрею, не уступая никому в своем убеждении, что борода не настоящая.
– Сделайте мне одолжение, Андрей Владимирович. Посидите с дочкой, вот – он пододвинул свой нетронутый кусок шоколадного торта. – Покормите её, если захочет. Уж у меня пациенты, а у вас свободно.
– У меня лекция в шесть сегодня.
– Но так до шести еще времени вон сколько. А эти два часа, пока меня не будет, вы же сможете?
– Вообще-то я собирался ехать…
Ехать он хотел в студию Надежды, ведь эти два часа в рабочем графике – единственный шанс с ней встретиться, по крайней мере, сегодня.
Андрей поднял девочку на руки и держал на расстоянии, ибо она тянулась к его лицу. Если он возьмет на себя обязанность присмотреть за ребенком, то упустит возможность сегодня встретиться с Надеждой – что заметно отразилось на его лице в виде печального вздоха.
– Черт в ступе, ладно! – согласился Андрей. – Но вы учтите, что я, как дядька Черномор, не смогу держать Масю долго в плену, и, возможно, она сама оторвет мне бороду до вашего прихода!
– Полагаюсь на ваш мозг и находчивость. Я побежал, – он резко поднялся, и вскоре за ним уже закрылась дверь.
Девочка уже не тянулась к бороде Андрея, а сидела спокойно на коленях и вертела в руках серебряную ложку с узорчатой ручкой.
– Я тебя не боюсь, понял?
– Понял. И хорошо. Только я не дядька Черномор. Я Андрей Бояркин, – он пожал её маленькую ручку в знак знакомства.
– Маша, – отозвалась девочка, всё еще увлеченная разглядыванием ложки.
Пока девочка сидела спокойно, Андрей аккуратно взял журналы – опасаясь за их целостность – и спрятал в свой портфель. Газету он сразу развернул на нужной странице и быстро бегал глазами между строчками. В один момент ему всё же помешала Маруся, схватившись за край газеты и произнеся:
– Кушать хочу.
Андрей отложил газету и пододвинул блюдце с манящим девочку сладким. Сняв очки, он выбрал ложку почище и достал из кармана платок. Начистив ложку, он окинул взглядом неубранный после обеда стол – это ещё более озадачило.
– Готовы, моя дорогая, к приему пищи? – спросил он, видя, как девочка улыбается при виде десерта.
– Да!
– Так. Сначала я сделаю пробу на себе. А то я же не буду кормить, не продегустировав. Детям много сладкого вредно.
Он запустил чайную ложку в сливочный крем и сделал первую пробу. Как хорошо, что девочка оказалась немного капризной: заметив, что её лакомство сейчас достанется этому грозному дядьке, она запротестовала