.
считала его бешеной собакой, ежели не хуже, поэтому обрадовалась подходу татар как никогда. Обычно ведь что? От этих степных жителей одна беда да разорение. Чего же тут радоваться? А теперь? Вон войско в поле стоит одно против другого. И все враги. Коли поубивают друг друга, так и хорошо. Чего их жалеть? – Даст то Бог, теперь устоим, – добавила она уже с улыбкой.
Но что-то пошло не так…
От татар выехала группа из примерно десятка всадников и направилась к боевым порядкам московской пехоты. Весьма и весьма напряжённым. Да и сам Иоанн был им под стать. И причин для того было много.
На дворе шёл 1473 год от Рождества Христова, и поместной реформы Иван III свет Васильевич провести не успел в этой реальности. Даже не начинал. Благо, что сначала сын его отговорил, указав на всю пагубность подобных шагов, а потом он умер, чуть-чуть не дожив до тридцати трёх лет, из-за чего войско на Руси было таким же, как и сто лет назад, в плане организации и комплектации. Иначе говоря, состояло из множества некрупных конных дружин, причём не абы каких, а на конях линейной породы да в добрых доспехах. Даже новик и тот имел как минимум кольчугу. А весьма недурная в плане защитных характеристик клёпано-пришивная чешуя была надета у многих. Ну и, как следствие, тактика боя сводилась к копейной сшибке с последующей рубкой на мечах.
А как же лук?
Тут всё было непросто.
В своё время Святослав Игоревич начал сажать дружину свою на лошадей, а Владимир Святой закончил, ориентируясь на хазар, отчего конный дружинник на Руси в XI веке представлял собой что-то очень близкое к своему хазарскому коллеге, только побогаче, так как материальная база Руси была пожирнее, чем вечно голодная степь. Вот он и лук имел, и кольчугу, и лёгкое копьё, и прочее. Но дальше эволюция конного войска на Руси пошла так, как и должно для всей остальной Европы, – в сторону специализации в конницу, ориентированную на полный контакт[15], из-за чего доспех русского дружинника стал утяжеляться и развиваться. Сначала, кроме базовой кольчуги, употреблялся ламеллярный доспех византийского или степного типа. А потом и появилась эндемическая для региона клёпано-пришивная чешуя, сопоставимая по своим защитным свойствам с синхронной бригантиной[16] из мелких пластин. В арсенал же вошёл таранный удар копьём[17], в принципе не доступный для степной конницы из-за особенностей седла[18].
Именно такое конное войско в хороших чешуйчатых и добрых ламеллярных доспехах и смяло на поле Куликовом Мамая решительным ударом. И Степь ничего с этим поделать не могла.
Лук же в ходе данной эволюции постепенно выходил из практики употребления конного войска и к середине XV века имел там весьма ограниченное применение, перейдя в основном на службу вспомогательных пеших контингентов, таких как охрана какого-нибудь купца или ещё чего-то в том же духе. Конечно, совсем лук из конных дружин на Руси так и не ушёл, но употреблялся мало, редко и ситуативно. На рубеже XV–XVI веков, правда, ситуация поменялась коренным образом, но это уже другая
При этом важно понимать, что конницы, специализирующейся на таранном копейном ударе, на Руси никогда не было.
Бригантина – вид доспеха, который создаётся из монтажа множества пластин с перехлёстом на крепкой тканевой или кожаной основе с помощью заклёпок. Монтируются они изнутри.
Самый ранний тип таранного удара, когда копье просто зажималось под мышкой. Ни крюков, ни упоров, характерных для полноценного таранного удара (с более полной передачей массы разогнавшейся лошади на острие копья), не практиковалось. Седло также так и не стало полноценным ясельным с его глубокой посадкой. Оно стало давать среднюю посадку – компромиссное решение между устойчивостью в седле при копейном ударе и подвижностью в «собачьей свалке».
Степное седло с его высокой посадкой (короткие стремена и слабо развитые луки (или вообще без них)) давало очень большую подвижность всаднику. Например, только с таким седлом можно делать джигитовку. Платой за это была низкая устойчивость всадника – его легко можно было выбить из седла сильным копейным ударом. Да и он сам не мог нанести аналогичного удара.