Сиротка из дома мамаши Ожюль. Ирина Павлова
мне удалось услышать в первый раз и вчера ночью. Нэль с грустью на меня смотрел. Казалось, мой рассказ не удивил его, а расстроил. Он прошёлся по беседке, пнул скамью и чертыхнулся. Я, не зная, что делать, попятилась к выходу, жалея, что развязала свой язык. Мне вмиг стало неуютно находиться рядом с Нэлем. Я поняла, что моя новость для Нэля таковой не являлась. Он заметил моё замешательство и, быстро подскочив ко мне, положил свои руки мне на плечи.
– Скажи мне, любопытное создание, кому ещё ты поведала сию страшную тайну? – пытаясь шутить, спросил он. Я понимала, что ему вовсе не смешно, Нэль пытался разрядить обстановку, потому что понял, что я напугана.
– Никому. Я не знала, что мне с этим делать, и решила довериться тебе.
– Точно?
– Честное слово. Жизнью своей клянусь.
– Хм, жизнью, говоришь? Я смотрю, не очень-то ты ею дорожишь, раз шпионишь по ночам.
– Нет, – стала оправдываться я: мне так не хотелось, чтобы Нэль думал, будто специально шпионю по ночам за людьми. – Всё случайно вышло. В первый раз мне стало душно, и я просто хотела открыть окно, чтобы подышать свежим воздухом. А вчера, сам знаешь, мадам Ожюль допоздна меня вязать заставила, а потом…
– Тихо. Сюда кто-то бежит.
Я замолчала и посмотрела в сторону дорожки, которая поворачивала влево за розовым кустом. К нам, спеша и спотыкаясь, бежал Ричард.
– Лиза! Лиза, там мамаша Ожюль. Она звала меня, а я убежал. Пойдём со мной, я её боюсь. У неё глаза как у ведьмы и зубы кривые, а ещё она…
– Ричард, я с тобой пойду, и никто не посмеет тебя обидеть, – сказал Нэль и увёл мальчика, шепнув мне о том, что разговор не закончен и после ужина нам нужно встретиться здесь снова. Что ж, надо – значит надо. И куда я влипла? Ладно, пора возвращаться в дом, скоро нам велят переодеться и, как положено, проститься с Элькой…
* * *
На ужине все воспитанники по случаю прощания с Элькой, или, как оказалось, с Эльвирой фон Бахн, были одеты по – парадному. Девочки в новых сереньких платьях с белыми воротничками, мальчики тоже в сером, только рубашки под жилетами были белые, а не серые, нараспашку, как обычно.
На столе было для нас непривычно много еды, так как такой традиции прощания у нас никогда не было. Думаю, это всё было сделано из-за барона, так сказать, пыль в глаза. Наверное, мамаша Ожюль не в восторге, что пришлось на нас так потратиться, но барон решил присутствовать на ужине, и одним луковым супом тут было не обойтись. Поэтому мы ели с большим аппетитом, а кто-то и с нескрываемой жадностью.
На столе были рулетики из баклажанов, мясной пирог, пирожные с кремом, картофель, запечённый с рыбой, и салат из овощей, что выросли на нашем огороде. Для тех, кто не первый год живёт в доме мамаши Ожюль, сегодня был настоящий пир, и каждый старался набить свой живот, пока «праздник живота» не кончился. Даже малыш Ричард торопливо накладывал себе рыбное филе и набивал себе рот, хотя жил с нами всего чуть больше двух недель.
Лили чинно сидела за столом, как настоящая леди, и не спеша ковыряла