Непреложность судьбы. Дарья Рагулина
до ужина, но Агнесс резво поднимается и следует к шкафу, куда уже успела развесить свои платья.
– Я твои вещи тоже разобрала. Ты пойдешь в душ? Ты все дела успел?
– В душ пойду, дела успел.
Улыбаюсь как дурачок, вспомнив, какие дела у меня были, рукой проверяю, на месте ли в кармане колечко, и понимаю, что поведу ее на утес прямо утром рано, потому что не могу ждать. Хочу свадьбу, хочу медовый месяц, хочу видеть ее с огромным животом и кучей детишек.
Душ принимаю быстро, знаю, что она меня ждет, и скорее иду к ней. Решаю не переодевать брюки, чтобы не перепрятывать кольцо из кармана в карман и не вызывать подозрений. Какое приятное чувство быть хранителем тайн.
Пока мы идем до террасы, пытаюсь сообразить, стоит ли утром на утесе рассказать ей, как я впервые ее увидел, или все-таки дождаться свадьбы, или вообще рассказать в старости, пусть она думает до последнего, что это волшебство трона, на котором она загадала меня. Но внутри меня так и распирает этот секрет и гордость за себя, что я смог, тщательно всё продумав, добиться ее, я представляю, как она удивится, как вообще все удивятся, и мне хочется смеяться.
– Ты чего такой довольный? – Это первое, что спрашивает мама, увидев меня.
А я просто отвечаю:
– Наслаждаюсь жизнью, мама, как ты учила.
– Это молодец, давно пора, – отзывается папа. – Асенька, будь другом, посиди сегодня с нами, вот прямо между мной и мамой, хоть поближе узнаемся.
Агнесса улыбается во весь рот и порхает к ним, а я сажусь напротив.
– Так даже лучше, всех вас вижу, – улыбаюсь я.
Это всё такое невыносимо счастливое, что у меня дух захватывает, вижу, что и Агнесс готова лопнуть от удовольствия, у отца улыбка не сходит с лица, про маму вообще говорить нечего. Они начинают беззаботно болтать о чем-то, а я принимаюсь за еду.
– Какой вкусный чай, прямо как дома! – щебечет Агнесс.
– Да ведь это же и есть из дома, это же дедушкин чай, я специально с собой взяла целую коробку и попросила, чтобы нам каждый вечер его заваривали, – говорит довольная мама.
Как Агнесс стала сразу называть моих родителей мамой и папой, так и мы все сразу превратили Петра Афанасьевича в дедушку, и складывается ощущение, что это всегда было так, что мы всю жизнь живем такой семьей, просто какое-то время жили отдельно.
– Как здорово, я бы не догадалась, что так можно сделать.
– Вот ведь судьба, что вытворяет! – восклицает папа с набитым ртом, прожевывается и продолжает: – Это ж надо было такому получиться, что Ромка встретил свою невесту, у которой есть вот такой дедушка, который сам делает чай, именно такой, который мама любит.
– А не на этой ли террасе мы в прошлый раз говорили про судьбу? – вспоминает мама. – Ром, помнишь? Ты тогда спросил, верю ли я в судьбу. Вот как в нее не верить, если в этой истории ее работа налицо.
Мне хочется возразить, но мама так упоенно рассуждает, что мне негде вставить слов.
– Ведь человеку