Мгновения любви. Повести и рассказы. Михаил Забелин
оформили свои супружеские обязанности по отношению друг к другу.
V
Как-то после свадьбы Таня спросила Сергея:
– Сереженька, мне кажется, у тебя не все ладно на работе, я ошибаюсь?
– Танечка, мне не хотелось тебе об этом говорить и расстраивать тебя. Там все плохо. Я знаю, что умею и могу большего. Это трясина какая-то.
– Понятно. Зря раньше мне не сказал. Мой отец работал главным конструктором одного закрытого исследовательского института. Там его помнят и уважают, а меня знают. Я позвоню.
И уже через месяц Сергей Васильевич Привалов начал работать в новой должности в престижном научном центре. Новая работа была интересной, и теперь не приходилось считать, сколько денег осталось до зарплаты.
Машенька относилась к Сергею, как к родному отцу, а он очень любил ее и все вечера посвящал ей и Танечке. Своего сына Андрюшу он забирал к себе на выходные, и, кажется, Машенька с Андрюшей подружились. Они вместе листали книги, а Сергей вспоминал свое детство и свою маленькую Танечку Ларину.
Сергей сам понимал, как он изменился. Он стал принимать решения. Он выдвинул несколько новых идей на работе, и через несколько лет его уже назначили на место заместителя главного конструктора. Таня гордилась им, а он знал, что без своей Танечки, без своей школьной, на всю жизнь, любви, он никогда бы ничего не достиг и никогда бы не стал человеком.
А потом Таня взволнованно сказала ему:
– У нас будет ребенок.
ЭПИЛОГ
Сергей Васильевич Привалов ехал в полутемном трамвае, а через проход от него, как на другом краю пропасти, сидела незнакомая, черноволосая, черноглазая женщина и улыбалась ему, когда он робко поворачивал голову в ее сторону.
«Наваждение какое-то», – суетливо подумал он.
«Надо что-то сказать, что-то сказать, – как молитву, повторял он про себя. – Что она красивая, что мне нравятся ее глаза, ее волосы, ее улыбка. Что же сказать?»
Но он уже знал, что никогда не скажет этих слов, потому что опять боится непонятно чего, потому что никогда не говорил он и не сможет сказать такие слова. Ему вдруг до спазм в горле стало обидно за себя, за то, что он никогда в жизни никого не любил по-настоящему сильно: ни жену, ни сына, ни родителей, ни даже себя. Ведь так не бывает, не может быть – это слишком жутко – никогда никого не любить и не быть любимым. И так захотелось хоть небольшого, но настоящего понимания, тепла, нежности, любви, счастья.
И тогда торопливо и воровато, оглянувшись через плечо, он снова взглянул на свою соседку и увидел, как с того края пропасти глядят на него и улыбаются ему ее глаза. Сергей почувствовал, как мускулы и кожа его лица напряглись, вобрав каждой клеточкой в себя эту улыбку. Он отчетливо понимал, что именно сейчас надо что-то сказать, встать, улыбнуться в ответ, сделать какое-то движение, хоть что-то, иначе будет поздно, и не мог. Он резко обернулся к спасительному окну, пытаясь унять сумбур в голове и сердце. Он вглядывался в темноту, а перед глазами стояли ее лицо и ее улыбка.
Чей-то чужой голос объявил