Гиблое дело. Лорет Энн Уайт
смертей. Но это предполагало и то, что от ударного бурения рабочие получали несоизмеримо больше других травм, связанных с повреждением почек и спины.
Снаряжение горняков было тяжелым. Мужчины постоянно потели. Мерзли. Оглушительный грохот и выхлопы дизельной техники били по ушам и повреждали дыхательные пути. Да и тряска по сугробам на массивных грузовиках сказывалась на состоянии органзма. Равно как и пешая ходьба по черной земле – поверхность туннелей была неизменно ухабистой: повсюду заполненные водой колдобины, которые, стоило оступиться, уродовали колени и лодыжки, разрывали сухожилия.
Именно это и произошло с Адамом Ратледжем. Отец Джета получил свою порцию травм, и с возрастом и артритом они все чаще и сильнее давали о себе знать.
Но он все еще был жив, видел, как растет его внук, и часто помогал со связью на аэродроме – эту работу нашел для него сын.
В общем, о большем Джет не мог даже мечтать.
Приближаясь к участку Гаса, он задался вопросом, что будет с домом старика теперь, когда того нет в живых. В голове на мгновение мелькнула мысль, что можно было бы сделать предложение присоединить участок О’Доннелла к земле Ратледжей.
Но эта идея привела к воспоминаниям о Мьюринн, и он тут же ее отмел. Вероятно, она унаследовала и дом, и окружающий его участок. Высказать такое предложение – значит вступить с Мьюринн в контакт. Джет решил, что скорее откажется от покупки, если это подразумевает, что он вновь увидит ее или заговорит с ней.
При одной мысли о Мьюринн его руки на руле напряглись. Его охватил гнев. Она не приехала даже на похороны Гаса! Это сказало ему о многом.
А именно – что ей все равно.
Ей наплевать на людей, которых она оставила в этом городе. Она отвернулась от всего – от него! – и ни разу не оглянулась.
Одиннадцать лет назад, летом, Мьюринн работала в газете деда и обнаружила в себе страсть к журналистике. Примерно в то же время в город прилетела голливудская съемочная группа, чтобы снять по книге Гаса фильм о взрыве на руднике Толкин. Присутствие киношников перевернуло жизнь в Сэйв-Харборе с ног на голову и разожгло в груди у Мьюринн огонь. Она стала каждый день ходить на съемочную площадку, делать репортажи о ходе работы над фильмом, брать интервью у актеров и съемочной группы. В свою очередь, актер, игравший роль ее отца, взял у Мьюринн интервью как у единственного выжившего члена семьи О’Доннелл. По мнению Джета, это вскружило ее голову, дав ложное ощущение собственной значимости.
Тогда один из киношников заявил, что Мьюринн пишет очень бойко, и даже пообещал замолвить за нее словечко в журнале своей сестры в Лос-Анджелесе. Мьюринн стала одержима этой идеей.
Соблазненная абсурдными мечтами о славе и богатстве, она собрала вещи и последовала за съемочной группой в Лос-Анджелес. Джет буквально умолял ее не уезжать. Он был влюблен в нее по уши! Планировал жениться на ней и ни разу не усомнился в том, что они созданы друг для друга. Но ее отличало