Врата в Сатурн. Борис Батыршин
и ЦеКовских каракулевых «пирожках», и даже непременное справление малой нужды на колесо автобуса, везущего экипаж к стартовому комплексу. А здесь – буднично, просто, ничего лишнего, авиаперелёты, и те порой сопровождаются большими хлопотами! Автобус подвёз нас к небольшому зданию у основания «батута», массивной, метров тридцати в поперечнике, тороидальной конструкции, водружённой на шесть стальных пилонов. В домике нас развели по индивидуальным кабинкам, где полагалось облачиться в гермокостюмы – этот этап подготовки к орбитальному путешествию оставался неизменным. Свой персональный «Скворец» я привёз с собой; на переодевание я потратил минут пять, присоединил к плечевым разъёмам кабель и шланг, идущие от чемоданчика жизнеобеспечения, и вместе с остальными пассажирами направился к выходу.
На выходе не оказалось даже простейших рамок-металлоискателей – впрочем, их и в аэропортах сейчас нет, разгул терроризма ещё не наступил и, даст Бог, никогда и не наступит. Мы по очереди предъявили полётные документы – и проследовали дальше, в гостеприимно распахнутый люк орбитального лихтера, стоявшего на круглой металлической площадке точно под центром «батута». Люк с чавканьем захлопнулся, отрезая нас от окружающего мира; пассажиры расселись по креслам. Молодой человек в униформе «Международных Орбитальных Сообщений» (есть уже и такая организация!) прошёлся между креслами, проверяя пристяжные ремни, после чего – отбарабанил стандартный текст о перегрузках на старте, времени перелёта и предстоящей на финальном его этапе невесомости. На спинке стоящего впереди кресла, вспыхнул и замигал сменяющимися зелёными цифирками экранчик, ещё один, покрупнее, вспыхнул под потолком салона – обратный отсчёт перед стартом начался!
Запуск крупногабаритных тяжёлых грузов на орбиту до сих пор сопровождаются эффектными пиротехническими шоу: «полезная нагрузка» поднимается на огненных столбах срабатывающих твердотопливных бустеров и устремляется сквозь вспыхнувшее в плоскости «батута» тахионное зеркало. Конечно, это не более, чем жалкое подобие ушедших в историю ракетных стартов «Союзов» и «Сатурнов» – но всё же носит оттенок прежнего варварского великолепия, прочно ассоциирующегося с первыми шагами в освоении космоса. Но здесь, на королёвском «батутодроме» не было даже этого. Стальной диск, на котором стоял лихтер, опустился вглубь метра на полтора, словно рука толкателя ядра, делающего замах, – а потом мощные гидравлические поршни поддали под него, сообщая лихтеру вертикальный импульс, равный примерно двум третям ускорения свободного падения. Угловатая коробка лихтера подскочила на восемь метров – и в полном соответствии с законами тяготения обрушилась бы назад, если бы не вспыхнувшая в кольце «батута» светящаяся мембрана тахионного зеркала. Лихтер по инерции пролетел сквозь неё – и продолжил движение уже над плоскостью «орбитального батута», смонтированного на станции «Гагарин». В иллюминаторах серенькое подмосковное небо и серый бетон стартового поля сменился усыпанной звёздами чернотой, в которую