Сороковник. Книга 1. Вероника Горбачева
же – нравится, чего сердишься? Я ж хвалю, а не лапаю. Не хочешь железо не себе таскать – найдём кожу или стёганку, их и подогнать легче. От меча особо не уберегут, но скользящие удары сдюжат.
Скользящие удары?
Мне вдруг становится нехорошо. Эйфория заканчивается.
– Кисть у тебя широкая, крепкая, – слышу я и в недоумении рассматриваю свои руки. – Короткий меч удержит. Да что я говорю, – обрывает он себя в досаде, – не натаскаю я тебя за неделю на ближний бой. Была бы ты с моего мира, там бабы к этому привычнее… Тебе бы что полегче; не меч, а хоть засапожник. И в дороге годится, и для защиты.
Он задумывается. И на какой-то миг смурнеет лицом. Показалось или нет, что в карих глазах застыла тоска?
Показалось.
– Стал быть, засапожник и подберём, – продолжает как ни в чём не бывало. – Да поглядим, какова из тебя лучница; дальний-то бой безопасней.
– Лучница… Да я с пяти шагов в дерево не попаду, при моём-то зрении.
– Э-э-э, – тянет Васюта, – зрение тут ни при чём. Всё зависит от того, кто учит и как учит. Однако в десять монет снаряжение тебе обойдётся, да в пару монет припасы. А я за восемь дней даю тебе пятнадцать. Запас на дорогу останется. Идёшь ко мне?
Всё ещё колеблюсь. Кстати или некстати припоминается хронически больная спина. А рыжебородый искуситель словно мысли мои читает:
– Не думай, котлы да мешки тягать самой не придётся: мы-то с Яном на что? Только пальчиком укажи, всё поднесём. Печь протопим, с рынка привезём что нужно, из погребов достанем. Соглашайся, а?
Подсаживается рядом с моим стулом на корточки и проникновенно заглядывает в глаза. Как Нора, когда хочет что-то выпросить. Несмотря на серьёзность ситуации, меня так и подмывает захихикать.
– Да ты работницу нанимаешь или замуж меня зовёшь?
В лице его снова мелькает что-то мальчишеское.
– Так идёшь?
– Вот настырный! – Я, наконец, решаюсь. – Уговорил. Деваться-то мне некуда!
Вот так и начинается моя карьера в новом Мире.
Мой наниматель встаёт, довольный, протягивает лапищу. Торжественно пожимаем друг другу руки. Рукопожатье у него сильное и в то же время бережное, будто мои пальцы хрупче фарфора.
Муромец. А я ещё не верила, что есть такие…
***
Ведунья дожидается нас за очередной рюмочкой. Тонкие пальцы рассеянно перебирают бусы, словно чётки, меж бровей залегли две параллельные морщинки… Выглядит она неважнецки, словно провела в полутёмном зале не какой-то час, а суток двое: в лице добавилось желтизны, под глазами залегли тени. И мне становится неловко: это ж я её так упахала. Натаскивать новичков всегда нелегко, даже если они и толковые, и понятливые, но Гала-то – с ночи, а сколько на меня времени потратила!
Сколько народу через её руки прошло до меня? И ведь каждому растолкуй, объясни, истерику загаси, ежели кто сорвётся. Скольких она к делу приставила, этак ненавязчиво, как меня сейчас? И всё это время общалась со мной вроде бы нехотя, словно отрабатывая, что положено по долгу службы, но теперь её резкость и проскакивающая иногда