Сороковник. Книга 1. Вероника Горбачева
в укладку. Не бегать же по кухне в сетчато-ячеистом недоразумении, а то, чего доброго, Васюта решит, что и я к мальцу клинья подбиваю, как моя предшественница. Скромнее надо быть, Ваня, скромнее.
Приходится попыхтеть, чтобы откинуть тяжёлую крышку сундука. И сразу же меня окутывает аромат лаванды, полыни и старого благородного дерева: где-то там, в недрах укладки, втиснут мешочек-саше. Глаза разбегаются. У-у, да тут не только рубахи, тут и сарафаны, сорочки, платки, шали, душегрейки… И всё – с вышивкой, красной на белом, чёрной на белом, гладью, крестом, накладным шитьём… Ох, всему бы этому смотр учинить, да некогда – Ян ждёт.
Сестрица-то Васютина постройней меня была, так что пусть лежат её вещицы спокойно, а я возьму вот эту рубашку, не иначе, как с хозяйского плеча. Хоть и широка, но под пояс пойдёт, а рукава подвернуть недолго – и хоть в мир, хоть в пир, как моя бабушка говаривала.
И впервые в своей жизни заступаю на работу в вечернюю смену. Ян смотрит на меня, преображённую, с таким одобрением, что мне становится неловко: значит, прошлый мой наряд он забраковал, как и дядька, хотя вслух ничего и не высказал.
– Много народу? – интересуюсь, чтобы скрыть смущение.
– Полон зал.
– А этого хватит? – киваю на барашка.
– Это уже второй. – Поворачивает вертел, фиксирует, прижимая какими-то защёлками к распоркам. – Они ж не есть приходят, а выпить, за жизнь поговорить. Еда – это так, на закуску, чтоб не захмелеть.
– О чём же разговоры?
– Всяко разно. Да и не только. В нарды играть могут, песни петь, походы вспоминать. Иногда во дворе на учебных мечах бьются.
Это ж… не трактир, а какой-то клуб по интересам получается…
– И что, даже девки не ходят? – не удерживаюсь. Как оно там с «облико морале» у нынешних Муромцев?
– Ну… если кто со своей придёт. У нас с этим строго.
Да, парень. Крутой у тебя дядька. Не только тебя блюдёт.
– А если кто чужой заглянет? Так, погулять-подраться захочет?
Ян смотрит на меня, как на ненормальную, и я прикусываю язык. Такому хозяину вышибала не нужен. Да и не в своём уме надо быть, чтобы на неприятности с Васютой нарываться, ведь такой, как в былине, на одну руку посадит, другой прихлопнет – мокрое место останется.
– Ладно, Ян. Прости, что бестолковлюсь, я ж тут новенькая. Чем помочь?
– Всё, – отрезает он. – Доходит уже.
Вот так. Сам, мол, управился, без твоей помощи. Я, собственно, не в претензии, сама знаю, что прогуляла, но вроде уже настроилась на работу…
– Давай попробуем чесночный соус сделать. И вина туда добавим, и специй. Увидишь, ещё лучше будет.
Пацан косится недоверчиво. Пожимает плечами
– Ты кухарка, – говорит осторожно, – тебе и делать. Пробуй, коли испортить не боишься, мне-то что.
Ещё днём я приметила связки чеснока, развешенные между посудными стеллажами, и ступку на полке со специями. Прикидываю: и барашек велик, и любят мужики остренькое, так что экономить не будем. Очищаю две крупные головки, растираю в ступке кусочек мускатного