Сороковник. Книга 1. Вероника Горбачева
весьма признательна, если вы подскажете, как отсюда выбраться.
Перевожу дух. Вроде получается. Собеседник мой снова кланяется, и в его движениях сквозит лёгкий намёк на былые ловкость и изящество, как у постаревшего, давно вышедшего в тираж танцора, который даже после очередной рюмочки без труда выполнит два-три фуэте.
– Приятно, однако, видеть такт и воспитание в столь юной особе, – отзывается сударь А я впадаю в лёгкий ступор, поскольку, если на особу и потяну, то уж никак не на юную. – Не удивляйтесь, сударыня, мне самому лет гораздо больше, чем вы могли бы предположить, и повидал я немало прибывших в этот мир вольно или невольно. Бывали и те, кого случайно притянуло. Вас, например, – он кивает, – по всей вероятности, зацепило случайно. Впрочем, показания есть, есть…
Мне только кажется, или этот шут гороховый всматривается в меня пристально и совсем не дурашливым, а вдумчивым, цепким взглядом? Ощущение мимолётно. Чудак наклоняется и треплет по загривку Нору.
– Вот и собачка с вами в команде, – бормочет. – С кем сюда только не заносит людишек. С подружками и бой-френдами, кошками и шиншиллами… а вот собак до сих пор не было.
– Послушайте, – не выдерживаю, – уважаемый… э-э… дядя Жора, может, вы мне просто поможете?
– Да-да, непременно! – спохватывается потрёпанный жизнью джентльмен. – Простите, отвлёкся. Идти вам нужно, сударыня, аккурат в те края, куда вы спервоначалу и направлялись. – Следует приглашающий жест в сторону улицы-перевёртыша. – Тут недалеко. Три квартала пройдёте – и городу конец, там уж и поле, и лес, и дорога прямо до границы локации, но вам пока туда не надо. А затем – постучаться в самый последний в конце улицы дом…
– Три квартала? Уважаемый, вы что-то путаете. Через три квартала я выйду на Советскую, это центр, а вы говорите – окраина! Я ещё в своём уме и помню, как сюда шла!
Сударь терпеливо вздыхает.
– Помните, помните, кто ж спорит. А всё же лучше о том забыть, сударыня. Как ни прискорбно, путь домой вам перекрыт надолго!
Мысленно я считаю до пяти. Нет, он и впрямь чудик, и толку от него никакого.
– Спасибо большое, дядя Жора. Знаете, что? Мы, пожалуй, пойдём.
И тяну Нору за поводок.
…Мы пересекли этот чёртов проулок вдоль и поперёк, раз десять, не меньше. Безрезультатно. Фахверк оставался фахверком и перерождаться в мою современность не желал ни в какую. В направлении, заданном дядей Жорой, идти не хотелось из чистого упрямства. Да и боязно: хоть угол, в котором мы курсировали, мал, но уже изучен, и всё кажется, что выход вот-вот объявится. К тому же, стемнело окончательно, а соваться в неизвестность, да ещё и в ночь не хотелось.
Дождавшись нашего с Норой очередного явления перед прокурорским забором, дядя Жора пристраивается нам в тыл. Нора машет ему хвостом, как старому знакомому.
– Зря вы так, сударыня, – сетует джентльмен, наступая нам на пятки. – Ох, зря! Я же вас к нужному человечку посылаю, который всё про здешние порядки обскажет: как здесь обустроиться,