В пещере горного короля или Тёмный лес, Притча Башмачника или Варфоломеевская ночь. Нелли Александровна Руш
мужей. Когда они открыли глаза, никакой машины перед ними не было – её и след простыл.
– Что это за чёрт? – выкрикнул кто-то.
– Чёрт?! – в ярости воскликнул Свомп. – Не мелите чепухи!
ГЛАВА 2. ЗАКОНЫ? ОНИ НЕ ДЛЯ МЕНЯ НАПИСАНЫ, ГОСПОДА! Я УМЫВАЮ РУКИ
Вспышка белого света. Падение с небольшой высоты. Прямо на спину. Восклик. И тишина. Нелл открыла глаза. Хмурое небо над головой и голые ветви. Приподнявшись, она перевернулась на бок. Ни звука. Ни голоса. Тяжело дыша, огляделась по сторонам. Что-то захрустело, то была копна жёлтых, красных и оранжевых листьев, в которую её угораздило свалиться. Гору эту пригнал под корни большущего дуба заботливый ветер, будто бы специально, чтобы смягчить падение. Нелл встала и отряхнулась. Подул ветер.
– Неплохо бы понять, где я, – тихо прошептала она и медленно побрела вперёд.
Из лесу она вышла в поле, где паслись стада овец. Подойдя к ним, Нелл, улыбнувшись, потрепала их по мягкой, добротной шерсти, прикинула, сколько примерно выручит за них владелец, когда продаст шерсть и двинулась к изгороди. Ворота были так туго привязаны, что пришлось перелезать через них. Где-то неподалёку, скрываясь за небольшим пролеском, журчал ручеёк или маленькая речушка. Тихие деревья, наговорившись за лето, теперь скромно и молчаливо роняли листву, лишь кивая друг другу, и, не произнося ни единого шелеста, готовы были погрузиться в долгий, мягкий и сладкий зимний сон. Сухая трава, вперемешку с листьями, похрустывала под ногами, будто тоже отшёптывала последние, неясные возгласы тихим шелестом, который с каждым днём становился всё тише и тише. В поле, то тут, то там, стояли небольшие, полуразваленные хижины, принадлежавшие, по всей вероятности, местному крестьянскому люду, трудящемуся в полях и приводящему сюда на выгул овец и других животных. Небо хмурилось и затягивалось, готовое вот-вот разразиться неистовым плачем и блеском молний. Солнце едва заметно различалось за густыми облаками, и, в отличие от его ночной спутницы, Одноокой Луны, лишённое возможности подглядывать из-за туч, лишь роняло свой рассеянный свет на этот мир. Тишина. Такая тишина бывает только перед бурей. Мелко-мелко, шаг за шагом, медленно, но верно, начинал накрапывать мелкий-мелкий, пока ещё тёплый, дождь. Нелл подставила руку, и некоторое время провела в неясном, глубоком молчании раздумья.
– Сто против одного, я нахожусь где-то в Восточной Германии, – наконец тихо проговорила она самой себе, опуская ладонь. – Солнце низко, надо бы набрести на какую-то деревеньку, либо дождаться пастуха.
Остановив свой выбор на первом варианте, Нелл двинулась вперёд по тропинке, и вскоре вышла к небольшой речушке, оказавшейся неглубокой, так что Нелл без труда перешла её по камням, почти не замочив сапог. Дорожка повела её дальше, и примерно через три четверти часа лес стал редеть, и она вышла в селение. Сумерки сгущались. Нелл ускорила шаг. Завидев вдалеке крестьянина, идущего с мешком по дороге, она догнала его и окликнула. Человек остановился и обернулся, то был господин средних лет, с довольно рано поседевшими пышными