Пионерский гамбит – 2. Саша Фишер
присел на край скамейки. Ее явно не так давно покрасили, похоже, между сменами, пока мы матрасы носили. Прямо поверх прошлой облупившейся краски. Подновили цвет, так сказать. Наверное, на олимпиаду в лагерь приедут какие-нибудь официальные лица. Или родители. Надо же придать стадиону праздничный вид…
Физрук и ребята снова откочевали к размеченной стометровке и принялись соревноваться в беге.
Приходить сюда после завтрака, чтобы соревноваться в беге, прыжках и всяком прочем с остальными – такой себе вариант. К состязаниям я, прямо скажем, не готов.
Блин, вот сейчас эмоции Кирилла прямо-таки мешали мне обдумывать план. Его прямо-таки распирало от желания прямо сейчас бежать тренироваться до самого вечера, но доказать толстопузому физруку, что я могу победить на олимпиаде!
Я от этих мыслей только поморщился. С одной стороны, подростки очень быстро тренируются. И если действительно упереться рогом, то не исключено, что к концу смены я…
Да не, ерунда, так только в кино бывает.
Да и вообще у меня так-то не было цели доказать что-то этому Говнадию Борисовичу…
– Козел он, правда же? – раздался рядом со мной знакомый девичий голос.
Глава 6, в которой появляются старые и новые знакомые
– Цицерона? Ты откуда здесь взялась? – я что-то так удивился, что даже не вспомнил, что ее зовут Аня.
– Вообще-то я говорила, что остаюсь на второй сезон, – криво усмехнулась она. – Но ты, видимо, был увлечен какими-то другими мыслями.
– Ну… эээ… может быть, – я почесал в затылке. – А почему я тебя в отряде не видел? Ты же в первом по возрасту должна быть…
– Я во втором, – Чичерина села на скамейку рядом со мной. – Приехала сегодня утром, на первой электричке. Сказали, что в первом мест нет, отправили во второй. Кстати, там почти всем по четырнадцать тоже.
– Давно ты… наблюдаешь? – спросил я, мотнув головой в сторону физрука, командующего бегом наперегонки.
– Где-то с отжиманий, – меланхолично ответила Цицерона. – Я сначала хотела подойти к физруку, но теперь что-то не хочу…
– А тебе зачем? – спросил я.
– Затем же, зачем и тебе, – огрызнулась Цицерона. – Позаниматься просто хотела. Для себя.
– И что, перехотела? – я криво усмехнулся.
– А ты отлично держался, – серьезно сказала она. – Я бы, наверное, не выдержала… Слушай, а давай вместе заниматься? Только я вдруг поняла, что стесняюсь вот так. Я серьезно, не смейся… Я когда начинаю бегать, все начинают ржать и пальцем в мою сторону тыкать.
– А почему… – начал я вопрос, но потом сообразил. У худенькой и высокой Цицероны весьма внушительный бюст. Когда она бегает, это стопудово привлекает довольно много внимания. – А, понял… И что теперь? После отбоя нам заниматься никто не даст.
– Зато до подъема можно, – Цицерона посмотрела на меня. – Ну, ты как?
– Ха-ха, – грустно усмехнулся я. – Я даже горн утром не слышу, просыпаюсь, только когда меня Марчуков трясет.
– У