Горький вкус карри под тенью Тадж-Махала: год как жизнь. Наташа Дол
не таким уж страшным. Так и сделал.
В гулее под балконами, на которых мамашки стряхивали белье, суетились дети. Не надоели мне. Не поднялись выше хело, хаваю.
Пройдя этот отрезок, вышел на перпендикулярную, более оживленную улицу. Торговая. С продавцами пани пури. Значит, считай, центральная. Свернул вправо. Должна довести до перекрестка, откуда недалеко до санстхана.
Люди не сильно оборачивались. Самую малость. Я осознал, что без сестры не представляю сверх мега супер зрелища. Просто мега. Значит, это Наташа суперзвезда, международная супер стар. В душе заворочалась легонькая зависть. Тут же и исчезла. Все равно она больше меня любит славу. Пусть и получает. А я прямиком к себе, потрепаться с узбеком.
Я подсел на кровать к Зафару – мы каждый день ходили друг к другу в гости. Самая любимая неиссякающая тема – это о своем прошлом.
В его комнате как всегда гольняком стоит чистота. Такая, что хоть с пола ешь. Даже эхо отдается.
Он лежит у стены, поставив одну ногу и ничего не делает.
Разговор залетел в далекие улочки узбекского кишлака.
– Я сходил с ума очень сильно, – признался Зафар.
Я посмотрел на него, распахнув глаза.
– Надо же, я тоже.
У нас нашлась еще одна сходная черта. Никогда не перестану удивлятся над подобными совпадениями.
– Бывало я и слюной брызжал, бесился так, что не узнавал родных. Помню, я чуть не убил собственного брата.
– Ты? Как это?
– Доску отодрал от забора и так его бил, так бил, – у Зафара побелели губы и он ухмыльнулся, мотнув. – Если бы меня не оттащили, крындец бы ему пришел. Сам удивляюсь, там были вот такие гвозди… и он жив остался. За мной приехала скорая, одели в смирительные рубашки.
Я осмелился спросить, ибо он вызывал во мне робость.
– А за что ты бил его?
– Да ни за что. Может он что не так мне сказал. Я ведь мутный был. Сам себя не помнил. А он, видать, и подошел. Ну. Вот.
– И что потом?
– Потом. Потом больница. Ну меня не долго держали. Родители опять забрали домой. Сказали, что мне лучше выздоровиться дома. Врач прописывал там уколы какие-то, лекарства глотать. На время утихомиривалось, а потом опять, – он приподнял висевший на шее кулончик. – Ты думаешь, что это такое?
Я пожал голыми плечами.
– Меня повезли как-то к знахарю. Святой человек. Он был известен по всему Узбекистану. За бесплатно лечил, предсказания делал.
– Ну понятно, как Ванга.
– Кто? Не, не знаю ее… Он такой старичок седой, с бородой… – при этих словах я представил индийского Саи Бабу в косынке на манер пиратов, чья фотография в придорожных храмчиках и на приборной доске некоторых рикш мозолит глаза. Сам он давно умер. Еще в прошлом веке. Недавно в Индии появился другой. Назвался воплощением Саи Бабы, хотя внешне совсем непохож: черные кудрявые шаром волосы, как у негров Америки восьмидесятых, широкий нос с огромными ноздрями… Мне это кого-то напоминает… К нему стекаются со всего мира в поисках чуда…