Иван Московский. Том 3. Ливонская партия. Михаил Ланцов
конспектам, рассказывая о том, почему перегревается пушка при выстреле, почему происходит откат, как летит снаряд, и так далее. В предельно простом и доходчивом научно-популярном ключе. Однако про формулы не забывал и пусть в предельно ограниченном формате, но их давал.
А слушатели сидели и со всем радением записывали уже свои конспекты. Бумагу для этого им выдавали, как и специальные подставки со стеариновыми свечами, дабы больше света. После каждой темы – беседа. Аудитория маленькая и предельно заинтересованная в обучении. Все вчерашние крестьяне да посадские из бедных. Для них эти знания – калитка в большое будущее, поэтому старались от души и вдумывались в то, что им преподаватель августейший вещал.
Особенного огонька добавлял тот момент, что они понимали – если не здесь, то нигде более этой науки не обретут. Во всяком случае, на Москве того им никто рассказать не мог. Да и, по слухам, в Новгороде тоже, как и в Киеве. Так что для этих людей, что ещё пару лет назад даже букв не различали, подобная учёба выглядела чем-то сродни божественному откровению.
Да, она была предельно однобокой и упрощённой. Да, в норме тех лет её и учёбой-то назвать было нельзя, ибо ни Святого Писания, ни греческого, ни латыни, ни прочих гуманитарных фундаментов классического образования им не преподавали. Однако Иоанну не требовались творцы или универсалы широкого профиля. Ему требовались нормальные прикладные специалисты как административного, так и военного толка. Плевать он хотел на всякие местные нормы. Тем более что как такового мощного церковного аппарата на Руси не было в те годы. Ещё толком сложиться не успел, а то, что было в 1471–1472 годах, разгромили, оставив жалкие обрывки. И образованной интеллигенции, косной в своих классовых предрассудках, также не наблюдалось. Если, конечно, не считать едва несколько сотен человек на всю Русь, что умели читать-писать сносно. А значит, возражать было некому…
Ну вот и конец занятий.
Большие песочные часы отмерили час. И король, попрощавшись со всеми, покинул класс, напомнив всем потушить свечи, чтобы зря не горели. Их ведь зажигали тут только во время урока, чтобы писать легче.
Король ушёл. И молодые артиллеристы, собрав свои записи в специальные папки из толстой кожи, засобирались кто куда. Семён тоже. Он вышел в сени. Переобулся в валенки. Накинул тулуп с шапкой. И выбравшись на свежий морозный воздух, глубоко и блаженно вдохнул. В классе было душновато. Его проветривали, но не очень часто, иначе тепло убегало. А дров на отопление улицы не напасёшься.
– Ну что, ты куда сейчас? – хлопнув Семёна по плечу, спросил его друг Кирьян сын Зайцев. Тот на кулеврине стоял и был из посадских мелких ремесленников. В обычной жизни даже бы и не общались, а тут – сдружились. Ещё по первому классу. – Пошли в кабак?
– Нет. Мне к отцу надо зайти.
– К отцу? Зайти? Ой шутник! – воскликнул Кирьян. Он ведь прекрасно знал, откуда парень родом.
– Он вчера с сестрой приехал. У большого Афони на постое.
– С сестрой? – оживился Кирьян. – А давай я с тобой.
– Ты