Сороковник. Книга 2. Вероника Горбачева
на изголовье. Вижу свою… или не свою руку… нет, ручку, почти не скрытую прозрачнейшим рукавом то ли ночной рубашки, то ли пеньюара, в отделке из роскошного кружева.
В жизни у меня не было такого маникюра, рук, ухоженных до такой степени, что бархатная кожа кажется прозрачной. Елы-палы, мне от рыжего, как апельсин, прадеда досталась просто фантастическая веснушчатость, и единственными местами, где этих россыпей не было, являлись по странной причуде лицо и шея, те части тела, которые под солнцем бывали чаще всех остальных. Но эти ручки, которые я вижу, идеально гладкие и без единой конопуш… простите, без единого пигментного пятнышка, почти беломраморные – они просто не могут быть моими! Тем не менее, пальцы послушно сжимаются, и я вижу то самое загадочное кольцо, что в реале так и осталось лежать в кармане, только немного иное. И в это время со спины меня жарко обнимают.
– Ива-а, – слышится вкрадчивый мурлычущий шёпот, и мой кулачок накрывается сверху мужской ладонью. Рука изящна, но сильна, покрытая мужественной растительностью ровно настолько, чтобы и эту самую мужественность подчеркнуть, и дать рассмотреть скульптурную выпуклость суховатых мышц. Я оказываюсь в сильных объятьях, чувствую жар прижавшегося тела, не стеснённого одеждой, и сама себе кажусь такой маленькой, хрупкой… и защищённой. Что бы ни случилось – в этих объятьях ничего не страшно.
– Ива-а, – вновь шепчет некто, но почему-то я твёрдо знаю, что это не Мага. Хотя кроме него меня никто так не называет. Но не могу узнать голос. И этот запах… горьких трав, освежающей мяты и совсем немного – дорогого табака, мне совершенно нов. Я никак не могу понять: бояться мне или ещё рано, вроде бы это обычное сновидение…
Рука незнакомца скользит к моему плечу, поглаживает, затем накрывает грудь, и вообще, кажется, намерена позволить себе всяческие вольности, и я к своему удивлению не возражаю, потому что во сне дозволено всё себе вообразить и разрешить, и никто не осудит, а на самом-то деле в реальной жизни я другая… А здесь и сейчас можно закрыть глаза, застонать от удовольствия и разрешить себя ласкать неневинно…
Что-то не так. Декорации расплываются и тают, а вот телесные ощущения становятся всё более явственны. Да что там, ещё немного – и меня подставит собственное тело, отдавшись неизвестно кому… Это уже переходит все границы! Да плевать, что во сне, не позволю!
Я пытаюсь вывернуться из чужих объятий. Кручусь веретеном. И уношусь куда-то в пустоту, успев услышать напоследок чей-то раздосадованный возглас.
***
Когда открываю глаза, солнце уже садится. Ну, вот, разоспалась, а что буду ночью делать? Но голова на удивление ясная. Должно быть, мне всё-таки этого не хватало – выспаться, как следует, и теперь, когда я самой себе разрешила целые сутки отдыха, организм, подсуетившись, урвал своё. Вот и отлично.
Лениво слежу за передвижками света на потолке. Там прыгают зайчики от оконного стекла: во время уборки номер проветривали, а я так и не удосужилась закрыть окно. Снаружи тихо. Поразъехались все, что