Криминальная история России. 1989–1993. Люберецкие. Парни из Солнцева. Валерий Карышев
же вы успели все сделать?
– А я рано встала, в семь часов. Съездила в супермаркет, он тут недалеко, все купила. Попробую сегодня передать.
– Какая вы заботливая! – не удержался я от похвалы.
Когда мы сели в машину, Жанна сказала:
– Самое главное – я ему тут записку написала. Пусть прочитает, а потом сразу же порвет.
– Хорошо, – я взял записку. Она была не запечатана. Положил ее в боковой карман.
– Не потеряете? – спросила Жанна.
– Обижаете, Жанна! – улыбнулся я.
Дорога до Коломны заняла больше часа. Коломна – маленький провинциальный городок, состоящий из маленьких деревянных домишек и большого количества церквей. Как ни странно, здание тюрьмы находилось в центре города. Мимо него проходили трамвайные пути. Чтобы поставить машину рядом с тюрьмой, необходимо было переехать через них. Под изумленными взглядами прохожих, стоящих на остановке, мы на джипе подъехали прямо к зданию тюрьмы.
Выйдя из машины, я огляделся. Мой джип выглядел поистине королевской машиной по сравнению с окружавшими его «Жигулями» и старыми «Запорожцами». Ничего себе, мы обязательно засветимся в такой компании!
Жанна, взглянув на меня, поняла мою растерянность и сказала:
– Да, небогато живут! Что же делать? Может быть, какую-то машину купить подержанную, чтоб не светиться?
– Может, так и придется сделать, – ответил я.
Мы вошли в здание тюрьмы. Я показал Жанне в сторону комнаты свиданий и сказал:
– Вы покажите охране документы и попробуйте поговорить насчет передачи.
– Да, я все сделаю, – ответила она.
– А я пойду к нему на встречу.
Я прошел дальше, показав конвоиру свое удостоверение и разрешение следователя на встречу с клиентом. Конвоир взял документы в руки, внимательно их прочитал, а потом сказал:
– Сейчас все кабинеты заняты. Погуляйте минут пятнадцать, потом подходите.
– А что, вы точно уверены, что через пятнадцать минут кабинеты освободятся? – удивился я и подумал: «Вот в чем достоинства маленькой тюрьмы – все на виду, все про всех знают. Попробуй угадай, когда освободятся кабинеты в Бутырке или на Матроске! Это просто невозможно сделать. А тут все заранее известно».
Вышел на улицу и остановился у выхода. Там было безлюдно. Только в сторону комнаты свиданий время от времени проходили люди, вероятно, родственники заключенных. Я подошел к двери и приоткрыл ее.
Комната была битком набита людьми. Кто-то стоял возле окошка, кто-то перекладывал нехитрые передачи – конфеты, сгущенку, что-то еще. Я отыскал взглядом Жанну. Она, пристроившись на корточках возле небольшого столика, что-то писала. Я подошел к ней и улыбнулся:
– Вы тут прямо как Ленин в шалаше в Разливе!
– Да вот, – ответила, улыбнувшись, Жанна, – заставили переписать список передаваемых продуктов, да еще в трех экземплярах! Хоть бы копирка была!
– Вы не забывайте, что впереди еще фасовка, – напомнил я ей.
– А что это такое?
– Например, нельзя передавать в железной таре сгущенку.
– А