Оживить чудо. Избранные стихи, издание второе, дополненное. Виктор Гаврилович Кротов

      Картина Чюрлёниса «Покой»

      Скалистый кит,

      два скрытых ока,

      всё отразившая вода…

      И основание – глубоко,

      как мысль,

      как вера,

      как беда.

      Каптерев «Вечерний звон»

      Колокола – качаются

      колокола – качаются

      и мечутся и маются

      на волю вырываются

      как будто век кончается!..

      Пылает солнце пряное

      пылает солнце пряное

      ядрёное – румяное

      и небо полупьяное

      горит, как поле бранное!..

      Колокола – качаются

      колокола – качаются

      и купола – склоняются

      и в пляску вовлекаются

      качаются – качаются!..

      Сирень многоголовая

      сирень – многоголовая

      фонтанная – лиловая

      густая – баснословная

      колышется – бредовая!..

      Колокола – качаются

      колокола – качаются

      и птицы ввысь взметаются!..

      И инок потупляется:

      чудесный день кончается…

      * * *

      Проказы природы —

      проказа, чума и холера

      проклятия рода людского —

      бездомность и голод

      нет, вы не исчезли

      но тают владения ваши

      не вечно вам править

      страной человечьего горя

      Преемники ваши куда изощрённей и злей:

      страданья здоровых, согретых и сытых людей.

      * * *

      Спит прошлое,

      клубком свернувшись,

      не в памяти, а где-то в сердце,

      и лишь порою полусонно

      царапнет острым коготком.

      * * *

      На жар-птицу глядят восторженно,

      подзывают жар-птицу ласково,

      восхищённо следят, как гордая

      светлой молнией в небе мечется.

      Воздвигают замки воздушные,

      разбивают сады чудесные,

      умоляют жар-птицу нежную

      осенить их своим присутствием.

      Но обычно уж так случается,

      что недолго жар-птица царствует

      посреди фантазий безудержных,

      для неё одной предназначенных.

      Зарастают сады прекрасные

      и ветшают дворцы волшебные,

      гаснут пёрышки, словно искорки,

      в оперении, некогда пламенном.

      И среди развалин покинутых,

      среди зарослей полузабытого,

      как воробушек серый, прыгает

      птичка, бывшая прежде жар-птицею.

      * * *

      Не я в дорогу. Нет. В меня дорога

      вонзается, как светлая тревога,

      и режет мою душу пополам.

      По городам влечёт, как по балам,

      средь танцев