Предатель: Вечная Война. Евгений Владимирович Калашников
меня.
Его взгляд стал задумчивым, будто он погрузился в воспоминания.
– Хотя, я не буду лицемерить и отрицать, что определенные… садистские наклонности есть и у меня. Возможно именно поэтому люди зачастую так интригуют меня. Они выглядят столь хрупкими и беззащитными, что от одного их вида появляется порочный интерес… узнать, как далеко можно зайти в издевательствах, прежде чем эти малютки сломаются.
Зу'ульт вдруг повернулся ко мне и окинул меня углубленным взглядом с головы до ног.
– К примеру, я вовсе не считаю людей безобразными, как многие мои собратья. Ваши формы весьма… привлекательны своей хрупкостью. А некоторые самки и вовсе могут вызвать вполне плотские желания.
Я поежилась под его пристальным оценивающим взором, прекрасно понимая намек. Однако Предатель продолжил на более светлую ноту:
– Да и разумы ваши интригуют не в меньшей степени. Несмотря на явную ущербность и недалекость по сравнению с высшими расами, люди временами могут проявлять достойное упорство и стремление к познанию.
Финексиец сделал шаг ко мне, вновь нависая всей своей массивной фигурой.
– К примеру, я не могу не признать твоего любопытства и жажды знаний, столь нехарактерных для раба. Возможно именно поэтому я решил пощадить тебя и сделать своей ученицей, нежели просто… съесть заживо.
Его последние слова заставили меня вздрогнуть. Зу'ульт же лишь ухмыльнулся в ответ на мой ужас.
– Да, людоедство не является для меня чем-то из ряда вон выходящим, в отличие от многих финексийцев. Хотя, в моем случае это была скорее вынужденная мера, нежели садистское пристрастие. В определенные периоды моей жизни человеческая плоть была единственным источником пропитания, не более.
Зу'ульт махнул рукой, дав понять, что не стоит придавать этому слишком большого значения.
– Но вернемся к твоему вопросу. Отвечая кратко – я вовсе не настроен изначально жестоко и враждебно по отношению к низшим расам, если они не представляют для меня угрозы. А твое рвение к познанию даже забавляет и умиляет меня. Пусть иногда я и позволяю себе некоторую… снисходительность.
Он снова оскалился в ухмылке, пристально разглядывая меня:
– Но не думай, что это какие-то возвышенные чувства. Скорее, ты напоминаешь мне игрушку, достойную того, чтобы позабавиться с ней какое-то время. Но насколько долго продлится моё терпение – зависит целиком от тебя, малышка.
Зу'ульт изучающе смотрел на меня, ожидая моей реакции. Я же могла только судорожно сглатывать, переваривая все эти откровенные и пугающие признания. Стало более-менее ясно, что Предатель действительно не так безжалостен, как я предполагала. Но его мотивы были далеки от романтики или высоких побуждений. Для него я осталась всего лишь новой необычной игрушкой и развлечением, пока не достигну определенных рамок приемлемости. И что будет после – оставалось только гадать…
2
Я