Тридевятые царства России. Анджей Иконников-Галицкий
шатёр гениально венчает перспективу всхолмленной речной долины. И за Согиницами дальше, как по огромному кольцу, расставлены деревянные церкви и часовни: Заозерье, Посад, Волнаволок, Сидозеро… Из них иные живут, иные разрушаются. В Волнаволоке запущенный, бесхозный погост с двумя церквами сожгли в 2004 году какие-то рыбаки… Разрушение, увы, столь же закономерно-непоправимо, как заболачивание озёр или вырубка на месте лесного пожара. Здесь меняется ландшафт – и место человека в этом ландшафте.
Между прочим выяснилось: тут невозможно ходить по карте даже десяти-пятнадцатилетней давности. Карта рисует дорогу – а перед путником стеной стоит непроходимая дебрь. На карте зелёный лес, а на местности – новопроложенное широченное шоссе. И деревни, обозначенные как нежилые, на самом деле живут: дворов в пятьдесят, и всюду люди огородничают, и скотину держат; и молодёжь рядом тусуется, и дети бегают. Негде палатку поставить; все пригодные места обжиты, используются. Бывает: только палатку раскинешь – появляется человек, как из-под земли, и вежливо просит убраться с его частной собственности.
Идёт процесс: обратное заселение земли. Своеобразное заселение.
В Согиницах разговорился я со старухой: она двадцать какого-то года рождения, стало быть, многое помнит. Спрашиваю:
– Церковь у вас чудная, чего ж не сделать её действующей?
– А кто, – говорит, – в неё ходить-то будет? Народу не осталось.
– Как это – не осталось: вон, по всем дворам живут, и новые строят!
– А это всё на лето приезжают. Раньше с шести деревень в нашу церковь ходили, и было в этих деревнях тысячи две народу.
– А теперь?
– А теперь круглый год человек шестьдесят живёт.
На месте коренных двух тысяч – постоянных шестьдесят, а сезонных – около шестисот. Но летние жители подпорожских деревень – никакие не дачники. На земле они работают, с земли кормятся. Хотя и с городом не порывают. Формируется новый хозяйственный уклад: своего рода кочевое земледелие. Летом овощ растят, птицу разводят, коров держат. Зимой птицу и скот на мясо сдают или на совхозные фермы до весны возвращают. Складывается и новая система взаимоотношений человека с природой. Кстати, по происхождению новопоселенцы этих мест в большинстве своём не потомки коренных, а – карельские, вологодские, новгородские, псковские городские выходцы, дети рабочих, правнуки крестьян. Много и питерских.
Как смотреть на всё это – с оптимизмом или с пессимизмом? Опустошённая было земля заселяется: это хорошо, и оптимистично, и перспективно. Но когда ещё наладится древне-органичный контакт этого нового, хотя и положительного и добросовестного (и даже не очень пьяного) населения с окружающей природой и с творениями старой тысячелетней культуры, творениями, которые уже стали живой частью природного ландшафта?
Искал я дорогу от дремуче-красивого Пидьмозера на Сидозеро, где стоит никем не описанная неведомая деревянная церковь.