Забытые. Анастасия ГардЪ
знакомое присутствие, резко оборачиваюсь. Взглядом и едва ли не носом упираюсь в Аврору, стоящую напротив.
Поразительно красивую и широко улыбающуюся.
АВРОРА
Боюсь себе признаться, но я безумно рада увидеть Маркуса одного. Ещё радостнее становится, когда он оборачивается и ошалело оглядывает меня с ног до головы.
«Скучаешь в одиночестве?»
Становлюсь рядом и, намеренно игнорируя вопросительные взгляды парня, разглядываю отца.
Виктор сегодня шикарен под стать жене. Высокий, статный брюнет с волосами до плеч, собранными в пучок, он одет в парадный тёмно-синий мундир с аксельбантами и золотым шитьём. Царственный вид и проницательный взгляд притягивают к нему всеобщее внимание – пока он с Клариссой спускается с балкона на паркет, у подножия лестницы собирается знатная толпа из желающих, если не пожать руку, то поглазеть на хозяев праздника.
Пока все заняты родителями, перевожу взгляд туда, где по ощущениям находится дядя. В уютной нише, закинув ногу на ногу, он вальяжно сидит на диване со стаканом чего-то крепкого в руке и скучающим взглядом рассматривает окружающих. Наставник тоже оделся по случаю. Но вместо мундира на нём надеты чёрный смокинг в широкую шёлковую полоску, такие же брюки и кипенно-белая рубашка с чёрным шёлковым жилетом поверх. Короткие русые волосы аккуратно подстрижены и тщательно уложены. Туфли сияют зеркальным блеском. Со своего места не вижу, но знаю, у дяди безупречный маникюр и дорогой парфюм. Саймон категорически не терпит пренебрежительного отношения к внешнему виду. Поэтому даже издалека в глаза бросается его идеальная внешность.
Замечаю на дядиной шее тёмный платок – кавалер сегодня не танцует. Словно в подтверждение мыслей, Саймон останавливает взгляд на мне и с полуулыбкой поднимает бокал в знак приветствия. Радостно киваю ему в ответ. Маркус тоже, но с каким-то запозданием.
«Как раз разогнал всех по парам. А то моя не выносит конкуренток.»
Парень изображает высокомерие и искоса глядит на меня.
Вспыхиваю негодованием. Лихорадочно оглядываюсь в поисках его партнёрши, намереваясь прилюдно развернуть её прочь.
«Расслабься. Ты меня нервируешь.»
«С каких пор ты такой беспокойный?»
Маркус выдерживает паузу.
«С момента как отец передал мне роль первого кавалера на тусовке.»
Мамины слова обретают смысл. Получается, она об этом знала?
Скрываю замешательство за иронией:
«Смеёшься?»
«Конечно. Умираю со смеху от того, как моя первая дама внимает какому-то хмырю в сиреневом смокинге.»
Ощущаю недовольство брата. И не понимаю вообще ничего. Разворачиваюсь к нему, намереваясь с гонором спросить, что за ахинею он городит. Однако, вовремя замечаю, как он смотрит на маму, беседующую с неприятным типом в ярком пиджаке.
Всё встаёт на свои места: Маркус не в курсе, кто сегодня правит бал.
«Первая