Забытые. Анастасия ГардЪ
с дочерью.»
«Удивительно, что я до сих пор никому не оттоптала ноги.»
«Вы с Эдвардом хорошо подготовились.»
«Он сильно мне помог, да. Но, признаюсь: я топчу туфли только тем, кто мне не нравится.»
«Изобретательно. Сегодня, значит, тебе нравятся все.»
«Нет. Просто я наконец-то не пытаюсь играть в хорошую девочку. Прости, пап. Неугодные ко мне даже не подходят.»
«Как родителю, мне неудобно твоё поведение, дочь. Мне не нравится твоя дерзость в общении с важными для меня людьми. Не нравится твоё вольготное поведение на публике. Меня не устраивает твоё безответственное отношение к ведущей роли этого Бала.»
С каждой претензией меня прибивает к полу. Становится стыдно и хочется разреветься от обиды. Вот она – цена своеволия. Но Виктор продолжает:
«Я старался воспитать вас гармоничными личностями. Старался не навешивать ярлыков, не ограничивать в действиях. Я учил вас брать ответственность за слова, действия, за ваши жизни. И что в итоге?»
Отец выдерживает паузу. Я уже готова провалиться под паркет. Но он неожиданно расплывается в самой довольной улыбке, какую только можно представить на его лице:
«В итоге я имею двух смелых, честных, сильных, амбициозных, любящих детей.»
Хлопаю ресницами, не понимая, как реагировать и куда девать глаза.
«Ты не обязана соответствовать моим ожиданиям. Ты вольна поступать, как считаешь нужным. Но взамен я хочу, чтобы ты доверяла мне. Даже в тех решениях, которые тебе не понятны. Всё, что я делаю имеет глубокий смысл, не передаваемый словами. Всё это – для того, чтобы ты, Маркус, мама, Лена и все вокруг были счастливы.»
Слушаю Виктора отстранённо, пока не замечаю Маркуса, стоящего у подножия лестницы. Вокруг него крутятся хорошенькие девушки, демонстрируя аппетитные формы и откровенные намерения. Но, безучастно облокотившись о перила, парень игнорирует их всех. И смотрит только на меня.
Живот сжимается от неизвестного чувства. Понять, от какого, не успеваю, потому что отец заворачивает в другую линию и меняет шаг. Чтобы не опростоволоситься, сосредотачиваюсь на слаженности движений и музыкальных тактах.
– «Стакан утешения»! Начинает первая дама!
Завершаем рисунок поклонами. Пытаюсь улыбнуться. Выходит как-то глупо и неестественно. Отмахиваюсь от блуждающих мыслей и перевожу внимание на центр паркета. Там уже стоят в ряд три стула, и возле центрального – официант с хрустальными бокалами и бутылкой игристого. Отец сопровождает меня к исходной позиции. Усаживаясь, замечаю, как, не дожидаясь, пока Виктор выберет для фигуры двух кавалеров, к боковым стульям направляются Саймон и Маркус. Мужчины решительно занимают места. Официант подаёт наполненный фужер. С началом музыки я должна отдать бокал тому, кто останется его осушать сидя.
Несмотря на дикое желание снова оказаться на паркете с братом, вместо руки подаю ему шампанское.
Надо отдать должное – он только криво усмехается, принимая продолжение игры. Звучит мазурка. Выхожу