Башня грифонов. Мария Хомутовская
тоннелю и вперёд… Увидев, как сминается металл вагонов, точно консервная банка, я не стала дожидаться, когда люди внутри превратятся в кровавое месиво, а вернулась в реальность.
Паша стоял передо мной с широко раскрытыми глазами. Моргнув, он сбросил оцепенение и потянул меня за руку:
– Идём!
– Куда?
– Спасать людей!
Он двинулся к серой металлической двери прямо под табло с часами. Достав из кармана маленькую пластиковую карточку, он прислонил её к замку, отчего тот покорно пикнул.
– Идёшь со мной? – уточнил он, открывая дверь, хотя я и так безвольно следовала за ним, сама не зная зачем.
– Что ты собрался делать? – опомнилась я. – Разве мы не должны вызвать ООМ? Или полицию хотя бы?
– Пока они приедут, может быть поздно! – заявил Паша.
– Ты с ума сошёл? – воскликнула я.
А секундой позже то же самое повторила сотрудница метро, прибежавшая из своей будки.
Паша молча ткнул в неё каким-то удостоверением. Я не успела разглядеть подробности, но женщина отпрянула.
– Звоните 112! – приказал ей Паша.
А мы вошли в небольшое подсобное помещение. Нас окружили провода, лампочки, металлические коробки, но Паша быстро направился к проходу в тоннель, перекрытому решёткой.
За решётчатой дверью оказалась металлическая лесенка из трёх ступеней, ведущая на рельсы. Над нашими головами и вдоль стен тоннеля змеями вились провода. У меня внутри взрывался невидимый фейерверк – я попала на изнанку метро! Но невесёлый повод быстро погасил мой восторг.
– Напряжение проходит под платформой, – сказал мне Паша. – Не суй туда руки, и всё будет норм.
Крепко держась за руки, словно влюблённая парочка, мы спустились на пути и двинулись вперёд. Внутри у меня билась тревога, а во рту остался мерзкий привкус. Вкус страха. Какого чёрта я делаю?
– Паша, что здесь происходит вообще? – тихо поинтересовалась я, вместе с ним постепенно углубляясь в тоннель. – Ты чувствуешь запах?
Пахло действительно всё сильнее с каждым шагом. Тот самый аромат моря, который я не спутала бы ни с чем.
– Чувствую, – бросил Паша, но на первый вопрос отвечать не спешил.
– Почему ты не хочешь дождаться ООМа или ОМОНа? Разве с этим не они должны разбираться? Тут же явно нештатная ситуация!
– А ты что, раньше у «йогов»[3] служила? – поинтересовался он.
– А ты? – ощерилась я. – Ты не работаешь в полиции! Я сегодня там была и выставила себя полной идиоткой! Кто ты такой?
– В каком отделении ты была? – спросил он, не глядя на меня.
– Василеостровском!
Он усмехнулся.
– Так ребята просто подшутили над тобой!
Он упорно смотрел в темноту, а мне стало противно до тошноты. Вспомнилось, как молоденький полицейский копался в компьютере и сколько времени я там потеряла. Это было по-настоящему, а теперь он мне нагло лжёт.
Я надеялась, что моё холодное молчание было достаточно красноречивым.
Здесь трудно было понять,
«Йоги» – презрительное прозвище сотрудников ООМа.