Привидения. Столпы общества. Строитель Сольнес. Генрик Ибсен
вполне годится, но… гм…
Энгстран. Я сам завел было тут такие беседы по вечерам…
Фру Алвинг. Разве?
Энгстран. Да, так иной раз… На манер душеспасительных, как это называется. Только я простой человек, неученый, – просвети меня, Господи, – без настоящих понятиев… Так я и подумал, раз сам господин пастор тут…
Пастор Мандерс. Вот видите ли, Энгстран, я должен сначала задать вам один вопрос. Готовы ли вы к такой молитве? Чиста и свободна ли у вас совесть?
Энгстран. Ox, Господи, спаси меня грешного! Куда уж нам говорить о совести, господин пастор.
Пастор Мандерс. Нет, именно о ней-то нам и нужно поговорить. Что же вы мне ответите?
Энгстран. Да, совесть – она, конечно, не без греха.
Пастор Мандерс. Все-таки сознаётесь! Но не угодно ли вам теперь прямо и чистосердечно объяснить мне: как это понять – насчет Регины?
Фру Алвинг (поспешно). Пастор Мандерс!
Пастор Мандерс (успокаивающим тоном). Предоставьте мне!..
Энгстран. Регины? Господи Иисусе! Как вы меня напугали! (Смотрит на фру Алвинг.) Не стряслось же с нею беды?
Пастор Мандерс. Надеемся. Но я спрашиваю: кем вам приходится Регина? Вас считают ее отцом… Ну?
Энгстран (неуверенно). Да… гм… господину пастору известно, как у нас вышло дело с покойницей Иоханной?
Пастор Мандерс. Никаких уверток больше, все начистоту! Ваша покойная жена призналась фру Алвинг во всем, прежде чем отошла от места.
Энгстран. Ах, чтоб… Все-таки, значит?..
Пастор Мандерс. Да, вы разоблачены, Энгстран.
Энгстран. А она-то клялась и проклинала себя на чем свет стоит…
Пастор Мандерс. Проклинала?
Энгстран. Нет, она только клялась, но всею душой.
Пастор Мандерс. И вы в течение стольких лет скрывали от меня правду? Скрывали от меня, когда я так безусловно верил вам во всем!
Энгстран. Да, видно, уж так вышло – делать нечего.
Пастор Мандерс. Заслужил я это от вас, Энгстран? Не готов ли я был всегда поддержать вас и словом и делом, насколько мог? Отвечайте. Да?
Энгстран. Да, пожалуй, плохо бы пришлось мне и не раз, и не два, не будь пастора Мандерса.
Пастор Мандерс. И вы так мне отплатили? Заставить меня занести неподобающую запись в церковную книгу! Скрывать от меня в течение стольких лет истинную правду! Ваш поступок непростителен, Энгстран, и отныне между нами все кончено.
Энгстран (со вздохом). Да, пожалуй, так оно и выходит.
Пастор Мандерс. А вы разве могли бы что-нибудь сказать в свое оправдание?
Энгстран. Да чего ж ей было ходить да благовестить об этом – срамить себя еще пуще? Представьте-ка себе, господин пастор, стрясись с вами такое, как с покойницей Иоханной…
Пастор Мандерс. Со мной?
Энгстран. Господи Иисусе! Да не аккурат такое! Я хотел сказать: стрясись с пастором что-нибудь такое неладное, за что люди глаза колют, как говорится. Не приходится нашему брату мужчине больно строго судить бедную женщину.
Пастор Мандерс.