Манхэттен. Джон Дос Пассос
и вздернула нос. Не хочет смотреть на меня, потому что я лакей. Ладно, когда я наживу деньги, я им покажу.
– Скажи Чарли, чтобы подал еще две бутылки «Моэт и Шандон», американский разлив, – раздался шипящий голос старого лакея.
Человек с лунообразным лицом встал:
– Леди и джентльмены…
– Эй, вы, поросята, тише! – прокричал чей-то голос.
– Свинья хочет говорить, – сказала Ольга шопотом.
– Леди и джентльмены! Вследствие отсутствия нашей звезды Вифлеема…
– Джилли, не кощунствуйте, – сказала дама в диадеме.
– Леди и джентльмены, так как я не привык…
– Джилли, вы пьяны!
– Я говорю – хоть счастье и покинуло нас…
Кто-то дернул его за фалды, и Лунолицый со стуком сел на стул.
– Это ужасно, – сказала дама в диадеме, обращаясь к человеку с длинным лицом табачного цвета, сидевшему в конце стола. – Это ужасно, полковник, как Джилли богохульствует, когда напьется.
Полковник осторожно снимал фольгу с сигары.
– Что вы говорите! – процедил он; его седоусое лицо ничего не выражало.
– Знаете, ужасная история случилась с Аткинсом, стариком Эллиотом Аткинсом. Помните, он работал с Мэнсфилдом…
– Неужели? – ледяным тоном спросил полковник, отрезая кончик сигары перламутровым перочинным ножом.
– Скажите, Честер, это правда, что Мэби Эванс имела огромный успех?
– Не представляю себе этого, Ольга. У нее плохая фигура…
– Понимаете, как-то вечером – они тогда гастролировали в Канзасе – он был пьян и начал говорить речь…
– Она не умеет петь…
– Бедняга всегда плохо чувствует себя перед публикой…
– У нее отвратительная фигура…
– Речь вроде Боба Ингерсолла…[7]
– Бедный старик… Я хорошо знал его в былые дни, в Чикаго…
– Что вы говорите! – Полковник медленно поднес зажженную спичку к концу сигары.
– И вдруг сверкает страшная молния и огненный шар влетает в одно окно и вылетает в другое.
– Убило его? – Полковник пустил под потолок синий клуб дыма.
– Что такое? Вы говорите, Боба Ингерсолла убило молнией? – пронзительно крикнула Ольга. – Так ему и надо, гнусному атеисту!
– Нет, не убило. Но он постиг сущность жизни и стал методистом.
– Странно! Почему это актеры так часто становятся проповедниками?
– Иначе их никто не хочет слушать, – каркнул человек с бриллиантовой запонкой.
Оба лакея стояли за дверью и прислушивались к разговору.
– Tas de sacrés cochons…[8] sporca madonna! – прошипел старый лакей; Эмиль пожал плечами. – Эта брюнетка весь вечер делала тебе глазки. – Он наклонился к Эмилю и подмигнул. – Может, подцепишь рыбешку? А?
– Ну их, с их грязными болезнями!
Старый лакей хлопнул себя по ляжке.
– Никуда не годится современная молодежь… Когда я был молод, я не зевал.
– Они даже не глядят на нас, –
Стадо грязных свиней