Очерки по истории английской поэзии. Поэты эпохи Возрождения. Том 1. Григорий Кружков

      Ни славить тех, кто славит лишь Венеру

      И Бахуса, ни придержать язык

      Я не могу, держа иную веру.

      Я на коленях ползать не привык

      Пред деспотом, который правит нами,

      Как волк овечками, свиреп и дик.

      Я не умею жалкими словами

      Молить сочувствия или скулить,

      Ни разговаривать обиняками.

      Я не умею бесконечно льстить,

      Под маской чести прятать лицемерье

      Или для выгоды душой кривить,

      И предавать друзей, войдя в доверье,

      И на крови невинной богатеть,

      Отбросив совесть прочь, как суеверье.

      Я не способен Цезаря воспеть,

      При этом осудив на казнь Катона,

      Который добровольно принял смерть

      (Как пишет Ливий), не издав ни стона,

      Увидя, что свобода умерла;

      Но сердце в нем осталось непреклонно.

      Я не способен ворона в орла

      Преобразить потугой красноречья,

      Царем зверей именовать осла;

      И сребролюбца не могу наречь я

      Великим Александром во плоти,

      Иль Пана с музыкой его овечьей

      Превыше Аполлона вознести;

      Или дивясь, как сэр Топаз прекрасен,

      В тон хвастуну нелепицы плести;

      Хвалить красу тех, кто от пива красен –

      И не краснеть; но взглядом принца есть

      И глупо хохотать от глупых басен;

      За лестью никогда в карман не лезть

      И угождать в капризах господину…

      Как выучиться этому? Бог весть;

      Для этой цели пальцем я не двину.

      Но высшего двуличия урок –

      Так спутать крайности и середину,

      Чтоб добродетелью прикрыть порок,

      Попутно опороча добродетель,

      И на голову все поставить с ног:

      Про пьяницу сказать, что он радетель

      Приятельства и дружбы; про льстеца –

      Что он манер изысканных владетель;

      Именовать героем наглеца,

      Жестокость – уважением к законам;

      Грубьяна, кто для красного словца

      Поносит всех, – трибуном непреклонным;

      Звать мудрецом плутыгу из плутыг,

      А блудника холодного – влюбленным,

      Того, кого безвинно Рок настиг, –

      Ничтожным, а свирепство тирании –

      Законной привилегией владык…

      Нет, это не по мне! Пускай другие

      Хватают фаворитов за рукав,

      Подстерегая случаи шальные;

      Куда приятней меж родных дубрав

      Охотиться с борзыми, с соколами –

      И, вволю по округе проблуждав,

      Вернуться к очагу, где пляшет пламя;

      А в непогоду книгу в руки взять

      И позабыть весь мир с его делами;

      Сие блаженством я могу назвать;

      А что доныне на ногах колодки,

      Так это