Очерки по истории английской поэзии. Поэты эпохи Возрождения. Том 1. Григорий Кружков

      Как вышло, что моей тюрьмой ты стал,

      Виндзорский замок, где в былые годы

      Я с королевским сыном возрастал

      Среди утех беспечных и свободы?

      О, как теперь горчит твоя краса –

      Зеленые дворы, где мы гуляли,

      К девичьей башне возводя глаза,

      Вздыхая томно в сладостной печали;

      Большие залы, пышный маскарад,

      Волшебные поэмы, танцы, игры,

      Признанья, в коих так горой стоят

      За друга, что смягчились бы и тигры;

      Мяч, в воздухе мелькавший взад-вперед,

      Когда, ловя желанный взгляд с балкона

      Красавицы, нам возвещавшей счет,

      Бросок мы пропускали ослепленно;

      Ристалище, где шелковый рукав

      Прекрасной дамы привязав к шелому,

      На потных конях мчались мы стремглав

      В потешный бой – один навстречь другому;

      Лугов росистых утренний покой,

      Куда мы шум и буйство приносили,

      Ведя ватагу под своей рукой

      И состязаясь в ловкости и силе;

      Укромные поляны, что не раз

      Приветствовали эхом благосклонным

      Обмен сердечных тайн и пылких фраз –

      Обряд, без коего не жить влюбленным;

      Дубрава, отряхнувшая с плеча

      Осенний плащ, где, скакуна пришпоря,

      Чрез пни и рвы мы гнали рогача,

      Дав захлебнуться лаем гончей своре;

      Опочивальни нашей строгий вид,

      Простые и неубранные стены,

      Как нам спалось вдали от всех обид

      И горестей, как были сны блаженны!

      Как безоглядно доверяли мы,

      Как в дружбу верили, как ждали славы;

      Как избывали скучный плен зимы,

      Придумывая шутки и забавы!

      Припомню – и отхлынет кровь от щек,

      От вздохов разорваться грудь готова;

      И, не умея слез унять поток,

      Я сетую и вопрошаю снова:

      “Обитель счастья! Край, что столько мук

      Принес мне непостижной переменой!

      Ответствуй: где мой благородный друг,

      Для всех – любимый, для меня – бесценный?»

      Лишь эхо, отразясь от гулких плит,

      Мне откликается печальным шумом;

      Злосчастный арестант, судьбой забыт,

      Я чахну в одиночестве