Сокровище Беаты. Владимир Иволгин
не заставляй даму ждать. Поухаживай за ней.
Услыхав заветный пароль «пирог», у Николаса напряглись глаза, как у ворона при виде добычи. Не выясняя лишних подробностей, он выдвинул два тяжёлых стула из-под массивного дубового стола.
– Что с ней сегодня? – прошептал он подружке, усаживаясь рядом.
Тут звякнул колокольчик и вошёл Питер.
– Вы даже не представляете, как вовремя занырнули, – выдал он прямо с порога. – Это спасение!
– От чего? – полюбопытствовала Беата.
– От этой несносной Дороти Льюис. Похоже, вы её спугнули.
– Она, что, тоже собиралась тебя схрумкать? – с усмешкой спросил Николас.
– Уж лучше бы схрумкала. Они с тётушкой пытаются меня кое-кому сосватать.
– Кому же это? – спросила Беата с оживлённым интересом.
– Её дочери Элизабет.
– Толстушке Льюис? – изумился Николас. – Вот умора! Представляю, как бы вы смотрелись вместе.
– Тебе смешно, а они уже поговаривают о будущей свадьбе, – сконфуженно пробормотал Питер. – Ладно, вы пока располагайтесь, а я принесу чашки и тарелки. Спустя пару минут он вернулся с ворохом посуды в руках и принялся расставлять приборы напротив гостей. Среди них почему-то оказались и белоснежные чашки, которые миссис Досон разрешала доставать только по праздникам – Беата знала об этом со слов самого Питера. Вскоре появилась и сама хозяйка с вишнёвой кростатой на подносе. Расставив чашки и тарелки, племянник принял поднос из рук тётки и торжественно водрузил его на середину стола.
– Неси конфеты, именинник, а я пока спущусь в подвал за клубничным морсом, – сказала миссис Досон, доставая из-под прилавка круглую вазу, с горкой наполненную сладостями.
Питер перенёс вазу на стол, и Николас, созерцая этот волшебный ассортимент, почувствовал, как у него язык прилип к мёбу. Лицо Беаты вспыхнуло алым пожаром обжигающего стыда. Как она могла забыть? Ведь сегодня у Питера именины. «Какая же я эгоистка! – корила она себя в мыслях. – И платье переодела… И что самое ужасное, не приготовила подарок. Это всё Николас со своим турниром – заморочил мне голову. Да Клотильдины чада… Я бы непременно вспомнила… Нет! Не ищи себе оправданий. Ты сама во всём виновата». Никогда прежде с Беатой подобного не случалось. Напротив, она помнила наизусть все дни рождения своих близких и друзей и всегда спешила первой поздравить их. «Самое обидное в такой день знать, что о тебе забыли. Ведь главное не подарок, а внимание… Ладно, ещё не вечер!» – успокаивала она себя. Питер откинулся на спинку стула и уставился на блюдо с кростатой. С тех пор, как преставилась его матушка, он не любил этот день и всегда хандрил, даже несмотря на все тётушкины старания и роскошное пиршество, которое та устраивала по такому значимому поводу. Беата поднялась из-за стола и с волнением произнесла:
– С тех пор, как мы познакомились с Питером, прошло три года. И все это время он был добр ко мне. Когда я грустила, он всегда поднимал мне настроение тем, что угощал сладостями.
– Надеюсь,