.
господин Ла Тремуй. Дева пришла от Господа. Пришла к его величеству. И сила её убеждённости в цели своей миссии такова, что герцоги всей Европы не в состоянии внушить ей иное. Если вы действительно обеспокоены тем, про что говорили, то можете больше не беспокоиться. И уж конечно, не вздумайте беспокоить этими глупостями короля. Но если вы преследовали какую-то иную цель, то она так и осталась мне неясна. Простите, пока за всем этим просматривается лишь попытка очернить нашу Деву, но смотреть на подобную попытку можно только как на государственную измену. И первым, кто так посмотрит, будет наш король, настроения которого, как вы верно заметили, мне сейчас известны лучше, чем кому-либо ещё.
Ла Тремуй обескураженно заморгал. Зная мадам герцогиню, он был уверен, что сейчас последует отповедь более изощрённая, наполненная уловками разузнать, что конкретно ему известно? Но такая прямота ставила в разговоре точку, а ведь он далеко не всё ещё сказал…
– Очернить? Ну что вы! – начал было Ла Тремуй, стараясь, чтобы слова его не походили на растерянное бормотание.
Но тут в покоях герцогини бесшумно возник её управляющий.
– К вашей светлости пришёл господин де Руа, – возвестил он с той долей высокомерия, которая свойственна слугам, уверенным, что симпатии и антипатии господ им хорошо известны.
– Де Руа.., – герцогиня очень странно смутилась, и это тут же привлекло внимание Ла Тремуя. – Который де Руа?
– Молодой, ваша светлость. Я говорил, что вы заняты, но он желает вас видеть именно сейчас. Говорит, это очень срочно.
Ла Тремуй, со странным удовлетворением наблюдал за тем, как с лица мадам сошли все краски. Потом румянец вернулся, она выпрямилась и… Министр готов был поклясться, что только его присутствие удержало герцогиню от самого характерного женского жеста: проверить всё ли в порядке в одежде.
Затаив дыхание, он поднялся.
– Что ж, не буду отвлекать вас. Видимо, молодому человеку было назначено, а я вторгся без приглашения. Благодарю, мадам. Ваши последние слова были достаточно убедительными. Надеюсь, те дурные мысли… Забудьте о них. Другой цели, кроме заботы о благополучии его величества, у меня не было.
О Господи, да она еле слушает!
Ла Тремуй величаво двинулся к выходу, неся внезапную догадку, как драгоценный сосуд.
Молодой человек, появившийся в дверях, низко поклонился.
Так-так, очень интересно! Статен, красив. Сразу видно: цену себе знает, как знает, видимо, и то, насколько ценен здесь.
– Из-за вас, юноша, меня изгнали, – улыбнулся ему Ла Тремуй.
– Я хотел всего лишь выразить её светлости свою благодарность!
– Ничего-ничего, не смущайтесь…
О Господь, ты есть! И ты воистину велик!
Ла Тремуй до боли сцепил пальцы, чтобы не захохотать на весь замок.
ОНА ВЛЮБЛЕНА!
Она – эта могущественная интриганка – краснеет и бледнеет, как девица при виде смазливого мальчишки!
Господь, ты велик!
Идя сюда, министр хотел