Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 2. Мосян Тунсю
продолжила: – Как бы то ни было, раз уж ты жив, тебе следовало вернуться на пик Цинцзин, разве нет? Или ты не ведал, что твой учитель из-за тебя словно утратил…
Шэнь Цинцю был вынужден срочно сымитировать приступ сухого кашля, чтобы прервать её. У Ци Цинци не оставалось другого выбора, кроме как замолчать, воззрившись на него.
На самом деле Шэнь Цинцю хотел отвесить ей поклон за заступничество, но у него было нехорошее предчувствие, что следующими её словами будет: «…утратил душу». Он больше никогда в жизни не желал слышать этой чёртовой фразы! От одной мысли об этом по коже побежали мурашки: если бы Ло Бинхэ это услышал, он бы расхохотался так, что его совершенное лицо, чего доброго, треснуло бы от смеха!
– Вот это-то сильнее всего и озадачивает всех нас, – не сдавался старый глава Дворца. – Если вам прекрасно известно, что он не умер, зачем утверждать, что он погиб? И почему он не желает вернуться, хотя ничто этому не препятствует?
Шэнь Цинцю порядком достали эти туманные намёки.
– Раз он не хочет возвращаться, ничего не могу с этим поделать. Он свободен приходить, свободен уходить – иными словами, он волен поступать как пожелает. Если глава дворца Хуаньхуа хочет ещё что-то добавить, прошу его говорить без обиняков.
– Глава пика Шэнь и сам отлично понимает, что я хочу сказать, – улыбнулся старый глава Дворца, – и все люди с незамутнённым взором меня поймут. Само собой, этих демонов следует предать огню, но если кто-то стоял за этим чудовищным деянием – кто-то, подливающий масло в огонь, – то он также должен понести наказание. И, сдаётся мне, вы задолжали объяснение пострадавшим жителям Цзиньланя.
Этими словами он ещё и обратил против него жаждущих мести горожан. Сердца переживших подобное несчастье людей были исполнены горечи и ужаса, так что они только и искали на ком бы выместить накопившийся гнев. Многие из них тотчас подняли крик.
– Превыше всего на свете учитель ненавидит зло, – вмешался Ло Бинхэ. – Когда дело касается демонов, то он может сожалеть разве что о том, что был лишён удовольствия уничтожить их собственными руками. Как мог он вступить с ними в сговор?
Казалось бы, этими словами Ло Бинхэ снимал все обвинения с учителя, и лишь сам Шэнь Цинцю понимал скрытое значение фразы «он может сожалеть разве что о том, что был лишён удовольствия уничтожить их собственными руками».
Решив, что терять ему всё равно нечего, Шэнь Цинцю спросил напрямую:
– Ло Бинхэ, ты всё ещё ученик пика Цинцзин или адепт дворца Хуаньхуа?
– Теперь, когда дела приняли такой оборот, глава пика Шэнь вновь желает признать своего ученика? – криво усмехнулся старый глава Дворца.
– Я никогда не исключал его из их числа, – возразил Шэнь Цинцю. – И, раз он всё ещё зовёт меня учителем, полагаю, что он и сам это признаёт.
По правде говоря, он сказал это, исключительно чтобы уязвить Ло Бинхэ, – однако, по-видимому, не преуспел; Шэнь Цинцю даже показалось, что взгляд ученика будто бы