Иван III. Николай Борисов
церковного собора (83, 133).
Возведя Иону на митрополичий престол, Василий II вправе был ожидать от него полной лояльности. Новый митрополит не замедлил ее выразить. «По поставлении своем на митрополию Иона разослал окружную грамоту, обращенную к князьям, боярам, воеводам и всему “христоименитому людству” об изменах князя Дмитрия и отлучении, наложенном на него всем освященным собором, если он возобновит свои покушения на великого князя, “на христианское нестроение и кровь”» (132, 403).
Весна 1449 года была на редкость ранней. Весеннее тепло волновало кровь. Дмитрий Шемяка, не выносивший долгого безделья, решил отбить у Василия II свою давнюю опорную базу – Кострому. Отсюда в случае успеха он мог начать очередное наступление на Москву. Конечно, начиная эту войну, Шемяка нарушал обещания и клятвы, которые он дал Василию II при заключении мира в Костроме зимой 1447/48 года. Но, может быть, и его, как недавно Василия, освободил от страшных клятв какой-нибудь верноподданный игумен?
За два года перед тем, в начале 1447 года, Василий II одолел Шемяку при помощи тверского князя Бориса Александровича. На сей раз Слепой едва ли мог рассчитывать на поддержку тверичей. 25 марта 1449 года, в самый праздник Благовещения, Тверь стала жертвой ужасающего пожара. Тверская летопись так говорит о его последствиях: «…погоре град Тверь, и стена вся, и князя великого двор, и церкви и двори вси; а зажгли его Ростопчины дети, Иванко да Степуря. А зажгли его у Вользкых ворот пониже, на низ по Вълзе; а загорелся на раней зоре…» (21,494). Называя имена поджигателей, летописец не сообщает, в чьих интересах они действовали. Однако вполне вероятно, что к пожару Твери приложил руку Дмитрий Шемяка. Сведение счетов с помощью «красного петуха» было обычным явлением в ту эпоху. Сожжением Твери Шемяка отомстил князю Борису за измену – переход на сторону Василия и захват Ржева. Но еще важнее было то, что тверской пожар, а также тяжба Бориса Тверского с королем Казимиром IV, отнявшим у него Ржев, лишали великого князя главного союзника в той новой войне, которую готовился начать весной Галичанин.
На Пасху (13 апреля) князь Дмитрий подступил к Костроме, «преступив крестное целование и проклятые на себя грамоты» (20, 74). Однако взять город оказалось не просто: Василий II оставил там сильный гарнизон под началом своих испытанных приверженцев – князя Ивана Васильевича Стриги Оболенского и Федора Басенка. С ними были «многие дети боярьские, двор великого князя» (20, 74).
Выражение «двор великого князя» некоторые историки предлагают понимать так, что Василий Темный усиленно распространял среди своих сторонников служилое землевладение и формировал свой «двор» главным образом из «детей боярских» – дворян, владевших поместьями. Если это так, то следует признать, что уже первые дворяне сражались за своего государя весьма усердно. Им удалось продержаться в Костроме до подхода основных сил великого князя. Василий II не только сам появился под Костромой во главе большого войска, но и привел с собой митрополита Иону и епископов.