Екатерина Великая. Николай Павленко
во время богослужения. В этой связи приведем указ Елизаветы Петровны от 6 января 1749 года о наказании за разговоры в придворной церкви, который обязывал «наковать цепи с ящиками, какие обыкновенно бывают в приходских церквах, для знатных – медные позолоченные, для посредственных – белые луженые, для прочих чинов – простые железные»[16]. Не имелось ли здесь в виду поведение великого князя, ибо кто из придворных, зная набожность императрицы, осмелился бы нарушить порядок в храме?
Пункт второй инструкции дает представление о том, что здоровье великого князя «при нежном его состоянии легко опасению подвержено». Отсюда рекомендация слушать наставления «лейб-медикусов» относительно рациона питания и поведения в теплую и холодную погоду. Существенно отличаются и пункты, определявшие отношения между супругами. Если великой княгине надлежало вести себя так, чтобы «сердце его императорского высочества совершенно к себе привлещи каким бы образом с ним в добром согласии жить», то в отношении великого князя наставнику надлежало следить, чтобы «в присутствии дежурных кавалеров, дам и служителей, кольми меньше же при каких посторонних что-либо запальчивое, грубое или непристойное словом или делом случалось».
Инструкция исключает всякие сомнения в пристрастии великого князя к детским забавам и в характере его отношений с окружающими. Наставник должен был «всемерно препятствовать чтению романов, игре на инструментах, егерями, солдатами или иными игрушками». Также запрещалось «протаскивание всяких бездельных вещей» в покои Петра Федоровича, а именно «палаток, ружей, барабанов и мундиров». Наследнику не разрешалось совершить «ничего смешного, притворного и подлого в словах и минах». Ясно, что имелась в виду страсть юноши к гримасничанью и кривлянью. Напротив, он должен вести себя так, чтобы «любовь нации к себе приобресть мог». Для этого он должен «всегда серьезным, почтительным и приятным казаться»[17].
Иностранные наблюдатели также отмечали отклонения от нормы в поведении великого князя. В 1746 году французский дипломат доносил: наследник «склонен к вину, водится с людьми пустыми и его главная забава – кукольный театр». В следующем году прусский посол извещал своего короля: он, посол, сомневается, что великий князь когда-либо будет царствовать из-за слабого здоровья и поведения; «русский народ так ненавидит великого князя, что он рискует лишиться короны, даже в том случае, если бы она естественно перешла к нему по смерти императрицы». У Фридриха II тоже сложилось нелестное представление о Петре Федоровиче. В 1752 году он отзывался о нем так: «Великий князь чрезвычайно неосторожен в своих речах, по большей части в ссоре с императрицей, мало уважаем, вернее сказать, презираем народом и слишком уж занят своей Голштинией»[18]. Аналогичное мнение высказал французский посол маркиз Лопиталь в 1757 году.
Анна Розина де Гаск. Петр III с Екатериной II. 1756.
Национальная
РС. Т. 3. 1871. С. 530.
Архив Воронцова. Кн. II. М., 1871. С. 100–110.