Младший сын. Князь Даниил Александрович Московский. Дмитрий Балашов
в данном случае историк пренебрег очень важным правилом – необходимостью приводить цитаты полностью, а не в усеченном виде. Из окончания статьи 1330 г. Рогожского летописца легко определить время ее написания: «Онъ, христолюбивыи князь (Иван Калита. – Авт.), благо основание положи, сице и дети его и внучата и правнучата по тому же ходяще и тако же творяще ту же мъзду и славу приемлютъ, благаго бо корени и отрасли благородни суще»[69].
Правнуками Ивана Калиты являлись великий князь Василий I и его братья, а следовательно, время создания записи следует отодвинуть с середины XIV в. по крайней мере к рубежу XIV–XV вв. Поскольку аналогичный Рогожскому летописцу рассказ читался и в Троицкой летописи, время его создания можно установить довольно точно – впервые он появляется в своде 1408 г. митрополита Киприана. К этому моменту со времени кончины князя Даниила прошло больше столетия и понятно, что современников основания Данилова монастыря уже не было в живых.
Как видим, современные Даниилу источники ничего не говорят о ранней истории Данилова монастыря. Об этом становится известным из рассказов гораздо более позднего времени, не отличающихся большой определенностью и точностью.
Вопросы вызывает и факт наличия архимандритии в Даниловом монастыре. Выясняется, что он был не рядовым монастырем, а являлся резиденцией московских архимандритов, то есть выборных глав московских настоятелей монастырей, выполнявших функции митрополичьих наместников. Статус архимандрита требовал от носителя этого звания ежедневного тесного общения с другими городскими храмами. Но Данилов монастырь располагался далеко за пределами тогдашнего города и, более того, был отделен от него такой крупной водной преградой, как Москва-река. Постоянных мостов через нее в XIII–XIV вв. не существовало, а во время ледохода, ледостава или паводка связь обители с городом должна была прерываться.
Следует указать еще на одно обстоятельство. Московские монастыри имели, помимо прочего, и оборонительные функции. Если взглянуть на карту Москвы XIV в., то увидим ее окруженной кольцом пригородных монастырей, игравших роль военных форпостов. Сами по себе они не имели серьезного оборонительного значения, но могли предупредить горожан о внезапном вражеском набеге и дать им возможность укрыться за кремлевскими стенами. При этом каждый из монастырей находился в зоне прямой видимости двух соседних, в результате чего противник не мог подойти к городу незамеченным. Но в XIV в. кольцо московских монастырей не являлось замкнутым – незащищенной оставалась территория позднейшего Замоскворечья, поскольку Москва-река сама по себе являлась серьезным защитным рубежом. Лишь в XVI в. после строительства здесь укреплений Андреевского, Донского и Данилова монастырей это кольцо было замкнуто. Отсюда существование в XIII в. одиноко стоящего Данилова монастыря, да к тому же расположенного в Замоскворечье – со стороны Орды и Рязани, наиболее опасной в военном отношении, представляется крайне маловероятным.
Необходимо вновь обратиться к рассказу Рогожского летописца:
ПСРЛ. Т. XV. Стлб. 46 (первой пагинации).