Полночь в музее. Кирилл Кащеев
восторженную болтовню Грезы Павловны, Вадик наконец понял, кому так старательно подражает Кисонька. Старушка между тем продолжала трещать:
– О, вы с гостинцем! Напрасно, совершенно напрасно! Видите, сколько тут всего, мне в жизни не съесть. Меня навестили мои бывшие ученики, очень милые мальчики, только слишком занятые, побросали все и уехали. Аллочка, Эллочка, не будете ли вы так любезны спрятать это в тумбочку.
Вадька оглянулся, отыскивая неведомых Аллочку и Эллочку, но увидев, как засуетились девчонки, понял, что старушка обращается к ним. Ну да, должны же у них быть какие-то имена!
– Наконец-то, наконец-то в нашей девичьей компании появился мужчина! – между тем разливалась Греза Павловна. – Присутствие мужчины так облагораживает, оно не дает женщине расслабляться. Мужское общество будет весьма полезно моим девочкам, ведь им еще так много нужно постичь в науке женской привлекательности. Эллочка меня радует, хотя следует признать, что она несколько жеманна. Не сердись, пожалуйста, дитя мое, но это правда. Что же до Аллочки, то она приводит меня в полное отчаяние. Она совершенно, абсолютно неженственна, и не слишком стремится учиться. И еще их кошмарные клички! Разве могут хорошо воспитанную молодую девушку звать, словно кошку!
– Нам нравится! – дружно ответили сестры в редком порыве полнейшей солидарности.
– Скажите, Греза Павловна, а что вчера произошло? – спросил Вадька, стремясь перевести разговор на другое.
– О-о-о! – застонала Греза Павловна с такой мукой в голосе, что Вадька чуть не кинулся за врачом. – Как неблагородно с вашей стороны, Вадим, возвращать меня к ужасному происшествию. Какие страшные воспоминания! Впрочем, вы мой спаситель, вы имеете право знать. Я верю, что вы тревожите меня не из пустого любопытства, – она тяжко вздохнула. – Я мирно лежала на кушетке и перечитывала один из романов Бальзака. Вы любите Бальзака? Не читали? Напрасно, напрасно… Какие образы, какой слог, накал страстей! Но я отвлеклась. Я читала, и тут в дверь позвонили. Я тотчас же побежала открывать, в надежде, что пришли гости, девочки знают, как я люблю гостей. Но это были совсем не гости! Это был здоровенный мрачный детина, который ни слова не говоря, втолкнул меня в квартиру и тут же ударил по голове. Я потеряла сознание и больше, увы, ничего не помню. Очнулась я в больнице, и мне сказали, что вся моя коллекция похищена! Лучше бы я умерла! – По щекам Грезы Павловны покатились крупные слезы. – Ох, милые мои дети, вы еще молоды и не знаете, что значит иметь в жизни единственную радость! Мои старые вещи хранят столько воспоминаний! Как мы с мужем радовались, когда удавалось найти и восстановить что-нибудь ценное! Подлецы украли не только мой антиквариат, они прошлое мое украли!
Вадька аж засопел от жалости. Прикольная бабка Греза Павловна оказалась несчастным страдающим человеком. Надо быть последним поганцем, чтобы грабануть такую одинокую тетку.
– Может, чем помочь надо? – в порыве искреннего сочувствия спросил Вадька.
Греза