Vestra. Цепи контроля. Валери Вуд
не изменилось, а люди привыкнут.
– Скажи если что не так, я сразу позвоню Генри, – взяв в руки фартук, сказала Бель. Сегодня она вызвалась готовить праздничный завтрак и ужин.
– Хорошо, – поджав ноги под стул, произнесла. Наблюдая за тетей пыталась понять, необходимо ли мне ей что-то еще сказать или нет.
После той ссоры, Изабель почти не появлялась дома, много работала и только писала сообщения, спрашивая о банальных вещах. Я знала, она очень переживала за меня, по сути кроме нас больше нет никого из семьи. Изабель тяжело принять всю правду, она боится потерять меня. Пойти все не так может в любой момент. Только вот беда в том, что погибнуть я могу и ничего не делая. Последствия сыворотки, после того, что натворила бабушка, непредсказуемы. Генри очень переживает, сыворотка может перестать помогать в любой момент и тогда… Страшно представить, да и не хочется вовсе.
– Изабель, – откашлявшись, начала я. Женщина достала муку и яйца, оставила их на тумбочке и зачем-то полезла в шкафчик. Она замерла, когда услышала свое имя. Пока я думала, что сказать, Бель поставила к муке баночку с сахаром и повернулась ко мне. – Мне жа…
– Лилу, я виновата, – не дав мне продолжить, произнесла тетя. На ней висел фартук со слониками и попугаями. Когда мне было восемь, нам дали творческое задание что-то сделать своими руками, не важно что. Я сделала этот фартук, а после подарила Бель. Теперь, когда она готовит, он всегда на ней. Забавно, тогда мне казалось, все вышло идеально, но сейчас вижу неровные строчки и швы… За что мне поставили пятерку? – Я эгоистично пытаюсь заставить тебя принять мою сторону, потому что боюсь. Мне страшно потерять тебя, как когда-то потеряла брата и подругу. В ту ночь у меня почти никого не осталось. Я была в панике, – голос блондинки дрогнул, она поспешила взять салфетку и высморкалась.
Всегда, когда Изабель плакала, ее нос предательски начинал истекать соплями. Когда-то она сказала: «Не быть мне актрисой с таким некрасивым плачем». От воспоминания на моем лице появилась улыбка, но поспешила ее убрать, не хочу, чтобы Бель подумала, что мне смешно от ее слов.
– Я очень хочу понять тебя, но мне пока тяжело это дается. Солнышко, ты все что у меня осталось. Тяжело заставить себя, признать… – на лице Изабель появилась кривая улыбка. – Моя… маленькая девочка… выросла и стала красивой девушкой.
– Если ты хочешь понять меня, – начала я, когда неловкая тишина поглотила кухню. – То начни слушать, не только мои слова. Очень часто тебе что-то пытается сказать Хё, да и Генри тоже. Я понимаю, мы есть друг у друга, но они тоже, как-никак, часть нашей семьи, – больно произносить имя Хёну рядом с семьей, понимая, что не могу назвать его больше чем хороший друг. Порой хочется кричать, рассказать всем о моих чувствах. Но молчу, предавая саму себя…
– Я постараюсь, – произнесла Изабель, посмотрев на нее, увидела боль во взгляде. Ей тяжело переступать через себя и свои страхи, но она пытается измениться ради меня. – Давай постараемся вместе, мне так не хватает моей Лилу.
– Мне