Забытые. Владимир Александрович Сединкин

      – Я хотел показать вам фото, – смело взглянув на особиста, сказал я.

      – Почему же не показал?

      – Работа отвлекла, самому захотелось разобраться, да и показывать-то особо нечего.

      – Ничего себе нечего! – хлопнул ладонью по столу комендант, вскинув рыжие брови. – А теперь двое ребят мертвы.

      Я понял, что он прав и не прав одновременно. Ну кто ж знал, что я на коммуникатор сниму что-то секретное и эксклюзивное? Неужели с крепости этих двуногих ни разу не замечали?

      – Не замечали, Андрей, не замечали, – словно прочитав мои мысли (отчего я вздрогнул) произнёс Седов. – Дело в том, что ты поднялся высоко, и холм этот со стены не доступен нашим регистраторам.

      – Я не знал.

      – Конечно не знал.

      Некоторое время все молчали, а потом Гамов нарушил тишину:

      – Нет худа без добра. Вместо нарошнишного поста на утёсе, мы теперь поставим настоящую заставу с пулемётным комплексом. И на противоположной стороне гряды тоже. Больше вы туда обниматься ходить не сможете.

      – Мы и не собирались…

      – Да и приятно сознавать, что ребят убили не свои, а чужаки. Хотя… для порядка расследование всё же проведём, – закончил особист.

      Вот так значит? Трясли нас, трясли, а теперь вроде как бы и ничего страшного?

      – А зачем вы мне всё это говорите? – с подозрением уставился на командиров я.

      – Так это не секрет, сынок, – поднялся со стула Гаан, застёгивая молнию комбинезона до горла. – С завтрашнего дня и крепость, и долина переходят на осадное положение. А сейчас отправляйся домой и товарищей своих забери. Я думаю, урок вы усвоили на всю жизнь.

      Усвоил. Усвоили. Служу колонии. Ну чего ещё сказать?

      Дома мама меня наругала, накормила и отправила спать. Пишу из последних сил, и не слишком красиво. И даже сейчас в памяти встают тела ребят в нелепых позах, раскинувшихся на траве с бледными залитыми кровью лицами.