Шизофрен и Я. Алессандро
врачебных выписок, как я вижу. Скорее всего, они и не сохранились с тех пор. Жаль…
Доктор Чарв (вслух): Как вы росли и развивались? Не отставали ли от сверстников?
Алессандро: Я долго не мог заговорить, но однажды прорвало. В речи сразу появились длинные предложения и даже истории. Я стал этаким «человеком-радио». Однако тут же и заикаться начал! В дошкольном возрасте был очень болезненным ребёнком. Всё простужался и простужался, в садик почти не ходил. Педиатр в детской поликлинике однажды махнула рукой и сказала: «Ладно, пусть болеет. Всё равно когда-нибудь перестанет». А примерно в пять с половиной лет я столкнулся с этим! С этим!..
Доктор Чарв (мысленно): Судя по анамнезу, некоторая органика всё-таки есть, определённо есть. Хотя по его речи этого пока не скажешь: не торпидный вроде бы, более-менее отделяет главное от второстепенного. Впрочем, он же совсем юный, компенсаторные возможности организма ещё велики.
Доктор Чарв (вслух): Не волнуйтесь, пожалуйста, всё в любом случае в далёком прошлом. Что же тогда произошло?
Алессандро (мысленно): Кажется, когда он со мной разговаривает, он не думает что-то вроде «Ну вот, ещё один! Да когда же рабочий день-то закончится?» Буду рассказывать ему дальше.
Алессандро (вслух): Ну меня записали в коррекционную группу речевого сада, чтобы справиться с заиканием, хотя и в обычном саду у меня всё получалось. И вот, в той группе нужно было молчать! Я молчал около полугода, ведь был очень послушным ребёнком. Тогда как другие мальчишки болтали без умолку втайне от нянечек. Мне в той группе было совсем плохо. Ох!
Доктор Чарв (мысленно): У любого из нас немало детских психотравм. Надо двигаться дальше.
Доктор Чарв (вслух): А в школе как вы адаптировались и учились?
Алессандро: В младшей школе учился на одни пятёрки, учителя меня обожали. А вот в средней школе всё пропало. Меня всё ещё возили в туристические поездки и круизы как одарённого ребёнка, но я очень замкнулся в себе. Вообще ни с кем не общался!.. И одноклассники стали обижать меня, буллинг продолжался несколько лет, из-за чего пришлось поменять сначала класс, а потом и школу. В возрасте одиннадцати я ещё и учиться перестал. Просто не мог сосредоточиться на уроках. С тех пор не могу читать, кстати. Тогда я стал троечником и скатился до последних парт. Вот родители и стали водить меня по неврологам. Однако врачи говорили, что всё в порядке. Но ведь прежде я по документам числился гениальным ребёнком! Будто придавило чем-то сверху…
Доктор Чарв (мысленно): Интересные волны развития: то разговорчивый, то молчаливый, то отлично учился, то скатился на тройки. И опять он о своей гениальности твердит – сверхценные или бредовые идеи?
Доктор Чарв (вслух): Значит, примерно с одиннадцати лет с вами стало происходить что-то необычное? Как вы сами можете это объяснить?
Алессандро: Ну да. Уж не знаю, что тогда случилось. Говорю же, мой мозг будто придавило. Позже, уже в старших классах,