Волчонок. Путь домой. Том 1. Родогор Хоэнхайм
как-то почуял наше присутствие. Совершенно машинально, повинуясь неведомо откуда проснувшимся инстинктам, я прыгнул на него и схватив его за ухо одной рукой второй я вонзил ему в горло свой цельнометаллический нож. Перерезанная сонная артерия и частично горло не убили местного хищника на месте, хоть и ослабили его. Рискуя отрубить себе руку острее бритвы заточенным лезвием, я выхватил его из туши и, стараясь не свалиться с поднимающегося и начинающего вяло отряхиваться тигро-рыси, и всадил его чуть в стороне от хребтины. Толкая нож от себя, я прорезал и вторую сонную артерию, и горло почти дотянувшись до прорези, оставленной первым ударом. Хищник окончательно обмяк. В моих глазах, если говорить о потоках ци, его жизнь угасла словно керосиновая лампа. Только это позволило мне понять, что уже всё закончилось, и убрать уже занесённый для нового удара нож в пространственное хранилище кольца.
Ещё на втором слое, когда мы начали охотиться «засадным способом», сидя на дереве и разглядывая тени я заметил в них дымку из потоков ци. В редкие минуты спокойствия, когда Кош только обходила приговорённого нами зверя для того, чтобы погнать его на меня, я занимал себя изучением этого явления. Загадочные потоки ци, пусть и с трудом, но поддавались моим манипуляциям. Наблюдая за пленившей меня девушкой, я видел, как она маскируется практический скрываясь из виду на ровном месте. Вот она вроде бы и крадётся передо мной, подбираясь к зверю иной раз на голой поляне, а глаз за неё, что называется, не цепляется. Мне стоило больших усилий удерживать её в поле зрения и точно зная, где и кого искать. Именно эти наблюдения и сподвигали меня заниматься опытами с загадочными потоками ци, прятавшимися в тенях. А как позже выяснилось порождаемых или порождающих тени. По крайней мере мне иной раз удавалось натянуть и тени, и эту таинственную ци на себя, словно маскировочную сетку.
Потревоженный нами зверь по всей видимости имел свои врождённые способы маскировки, поэтому мы чуть ли не споткнулись об него не смотря на размер туши, в объёме которой можно было поместить нас двоих и ещё место останется. Сев прямо на туше я пытался прийти в себя после адреналинового удара. Почему-то вспомнилась волчица, с которой я два года назад поделился тушей косули. Волчата уже поди сами стали матёрыми волками… Отогнав не нужные воспоминания и выслушав похвалу, наполненную искренним уважением от спутницы, я принялся за уже рутинную разделку. Девушка как могла мне помогала, к её чести, с самой первой охоты она не отлынивала от этой грязной работы. Добычу мы поделили уже ставшим традиционным образом: ядро зверя ей, остальное мне, а требуху мы сгружали под ближайшим кустом. Только что добытое ядро заметно отличалось от всех прочих добытых ранее и сильно порадовало девушку. Хотя она и сдерживала свою реакцию, но не от того она скрывалась. Не то чтобы я её насквозь видел или читал как раскрытую книгу, но реакции в потоках её ци