Приходят сны из лабиринтов памяти. Николай Леонидович Колос
align="center">
НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ВЕРДИКТ, ИЛИ – КОЛОСКИ
(Списано с натуры)
Еще не старый, но уже обрюзглый, с плохо выбритой щетиной на лице, Никита – отец пятерых детей, когда все поели пшённую кашу, заправленную недоеденным борщом, обвёл взглядом своё семейство и остановился на девятилетнем Павлике.
Шёл 1936 год.
– Ты это, Павлик… возьми торбу и пойди в поле собирать колоски, пока их не запахали и птица всё не поела. —
Павлик в это время доедал положенный ему кусочек хлеба, растягивая удовольствие. Он насупился и сказал —
– Батько, я лучше пойду в ступе просо колотить на пшено.
– В ступе просо колотить пойдут Женька с Манькой, они уже большие – в поле с колосками они могут и батогов получить. —
В разговор вмешалась мать. —
– А что, Павлику батогов не дадут? Бригадир ваш как Дьявол! Позавчера Нюрку так исполосовал – а она меньше Павлика.
– Не дадут! Сегодня, с утра кастрировали лошадей в колхозе, то там начальство нажарило яиц конских, купили казёнки в лавке, а может и самогонка была, и будут пьянствовать. Самый раз ходить за колосками.
Здесь полагается пояснение. – Было ли такое постановление центрального комитета партии большевиков, или это выдумка придурков районного партийного начальства, чтобы выслужиться – деревня не знала. Но суть заключалась в том – не дать населению собирать оставшиеся после жнивья на поле колоски, дабы лишить повода богатеть.
Богатство Советской властью того времени, да и другого времени – презиралось. В почёте была бедность! – А дети, собирая колоски, могли увеличить продовольственный бюджет семьи за осень – килограмм на пятнадцать – восемнадцать пшеницы, или ржи. Учитывая тот факт, что, например, мать автора этого рассказа, работая целое лето на колхозном поле могла заработать всего килограмм пятнадцать пшеницы, то… это считалось богатством. (Чтоб не быть голословным – автор говорит о селе Плоском, Таращанского района) – Селяне, в основном, питались со своего огорода. Поэтому оставшиеся на поле колоски нужно было или сжечь, или сгноить, но ни в коем случае не отдать населению в качестве дополнительного дохода. Автор полагает, что если центральный комитет партии и не издавал такой указ, то не знать об этом – он не мог. Поэтому тенденция запрета на сбор колосков и существовала, говорили, что повсеместно.
Местным начальством того времени были выходцы из комитета бедноты, а они до прохождения ликбеза были полуграмотные, то такой акт запрета приобретал, к сожалению, уродливые формы.
На печи сидела бабушка Павлика. Ей кушать подали туда. Она опустила ноги с печи, отдала миску своей дочери, худющей Одарке, жене Никиты и тоже вставила свою лепту в общую семейную беседу.
– Раньше мы серпом убирали урожай! – Левой рукой захватишь горсть ржи, или проса, а правой чик его и аккуратненько в стопочку, пока на сноп не наберётся.