Они пришли с войны. Сергей Самаров
Я рад был, что она так быстро уезжает. Чем, кажется, слегка «убивал» ее. Машина была на меня зарегистрирована, а у жены даже доверенности не было. Впрочем, она была вписана в полис ОСАГО, и по нынешним законам этого было достаточно. Как она потом намеревалась машиной распорядиться, я не знал, но она всегда что-нибудь придумает. Вплоть до того, что меня разыщет и заставит написать «дарственную». Налог за такое «дарение», естественно, придется платить мне. А я, оставшись один в пустой квартире, забрал из ротной канцелярии свой походный рюкзак и умудрился сложить в него все свои вещи. Как оказалось, у меня не было даже нормального цивильного костюма. Кроме армейской формы, был только камуфлированный костюм и костюм спортивный. Были, правда, еще и джинсы, и пара спортивных маек, обувь. Не много, но мне этого хватало. А главное, все это помещалось в рюкзаке. Из мебели мне остался только тяжелый металлический пенал, называемый по какому-то недоразумению «оружейным сейфом», хотя к классическому сейфу он родственных чувств не испытывал абсолютно никаких.
Наш комбат уже заранее созвонился с кем следует и узнал в штабе округа, что мне, как инвалиду боевых действий, выделили в областном центре небольшую однокомнатную квартиру. Быстро и без обычных проволочек. Потому, оказывается, он и поторопил с выселением. Утром мне должны были выделить машину, чтобы в областной центр отвезти. Об этом комбат сообщил мне, когда после службы заглянул «на огонек» – одну лампочку на кухне Наталья из-за торопливости и суеты все же забыла вывинтить и забрать. А перед уходом комбат, слегка стесняясь, передал мне увесистый пакет с деньгами – это офицеры бригады собрали для меня после того, как узнали о моих семейных переменах. Без этих перемен, я уверен, никто ничего не дал бы. Моя жена, могу заявить с гордостью, слыла человеком известным в военном городке и при этом считала, что живет правильно, как и положено жить нормальному человеку, а потому была откровенна с соседками, считая по наивности, что они ее понимают и поддерживают. Отсюда, видимо, и прошла весть о разводе, который еще предстояло оформлять документально. Короче говоря, о некоторых чертах ее характера знали все. Отказаться от конверта я не мог и потому, что не хотел сослуживцев обидеть, и потому, что в деньгах нуждался, не будучи уверен, что уже завтра получу в бухгалтерии полный расчет, компенсацию за неиспользованный отпуск и обещанные законом «подъемные» в размере двухмесячного жалованья. Когда комбат ушел, я полюбопытствовал. В конверте было больше восьмисот тысяч рублей. Для меня это были громадные деньги. Я же радовался, что машина, которая не всегда заводилась, в этот день завелась без возражений, и жена благополучно уехала. Если бы знала о конверте, наверняка машина не смогла бы завестись…
А после ухода комбата один за другим стали собираться офицеры сначала роты, а потом и всего батальона. И даже