Кинжал во тьме. Константин Кохан
плута по носу. Тщательно обдумав дальнейшие действия и прокрутив всё это в голове, парень уже доедал местную стряпню. Он вновь осмотрел свою цель.
– Эй! – кто-то истерично крикнул. – Принеси мне ещё выпивки, зараза!
Посмотрев на бегущую служанку, Хартинсон кокетливо улыбнулся, подмигнув той глазом. В ответ на это, парня чуть после угостили за счёт заведения. Вобрав в себя местного эля, Эйлу вот-вот собирался встать, как заиграла песня смазливого барда. Практически вся таверна начала подпевать, и потихоньку пустилась в пляс. Эта песня являлась прославлением великого подвига первого ярла и основателя данного города. Рохас не остался в стороне.
«Даже спустя века норды чтят своих героев. Воистину сильный и суровый народ. – пробубнил в голове плут. – Пускай я и хотел немного иначе, но это мой шанс, самая удобная возможность незаметно устранить его…
– Ты действительно так низко пал, „Я“? Убьёшь его… сейчас?
– Да. Несомненно, я буду проклинать себя за подобное мерзкое деяние, но это всё не по моей воле. К сожалению, мне придётся, нет выбора».
Встав со скамьи с наполовину пустой кружкой, коварный Эйлу начал аккуратно обходить горящий очаг, попутно тому перемешиваясь с веселящимися гостями. Парень хоть не шибко верил во Всевышних, но всё равно не хотел вызвать гнев предков, гнев Шора. Делая шаг за шагом, он оказался аккурат позади своей цели. Ни капельки не медля, он сжал зубы и швырнул жестяную кружку с элем в спокойные кудри огня.
Поднялся пар. Вздрогнув, все окинули испуганным взглядом шипящие плачущие угли. Бард тут же умолк, а песня, оборвавшись, затихла. Со свистом плут выдернул припрятанный клинок и вознёс над своей головой. Страданье настигло Гронса чуть выше правой лопатки, прямиком в шею. Нанеся смертельные увечья, кинжал практически сразу впитал всю кровь и задрожал снова. Рохас испустил свой последний вздох.
Резко выдернув проклятое оружие, Хартинсон толкнул жертву в очаг. Гронс своим массивным телом свернул котёл, пав лицом в раскалённый антрацит замертво. Меховой кафтан практически моментально загорелся, оголив старую брамицу. Сделав рывок в тёмный уголок таверны, Эйлу замер в ожидании подходящего для побега момента.
«Меня не должны были заметить…»
Через несколько секунд раздался грохот падающей утвари, разбивающихся тарелок, а также звонкий женский крик, за которым последовали слёзы. Люди побежали прочь, знатно вдаряя дверью о стену. Всполыхнул огонь первозданной паники. Пал на ухо звук извлечённого из ножен клинка, а затем ещё один, аналогичный предыдущему.
– Убийство! Здесь, в трактире! Боги! Кто-нибудь, позовите стражу! – крикнул кто-то из собравшейся вокруг бездыханного тела толпы.
Никто так и не решился достать обгорающий труп. Мерзкий запах садящейся кожи наполнил зал. Герой, спешно и не оглядываясь, обходил подозревающих друг друга посетителей. Он уже вот-вот прополз к входной двери, как один из них повернулся и, показав пальцем, воскликнул:
– Это он!