Отложенная жизнь. Гюнель Абдулла
Обида и боль заставляли её задуматься, положить всему конец, ради себя, ради дочери. Но со временем боль утихала, обиды забывались, и наступали хорошие времена. Муж снова становился внимательным, добрым, ласковым, и она радовалась, что не поспешила с решением, что хорошо, что не развелась и не испортила свою жизнь и жизнь дочери. Она начинала убеждать себя, что развод – это плохо, это неприемлемо, что никто не поймёт, будут осуждать, укорять, и дочка будет несчастна. Менталитет, всё её окружение заставляло её так думать.
“Мама, зачем папа тебя бил?” – неожиданно спросила Лея.
Вопрос дочери моментально вырвал Софию из раздумий, и она снова почувствовала тошноту. Это чувство возникало каждый раз, когда она вспоминала, что муж с ней делал: его слова о том, что она никто и ничто, что она не заслуживает всего, что он для неё делает, что она никчёмная жена и мать.
“Нет, папа меня не бил, с чего ты взяла? Папа меня любит”, – ответила София, стараясь скрыть своё смятение.
Ей было стыдно смотреть дочери в глаза.
“Но я видела, – возразила Лея.”Он тебя толкал и громко кричал на тебя”.
“Нет, милая, мы просто громко обсуждали кое-что. Между взрослыми такое бывает. Ты не думай об этом”.
“Я не люблю, когда папа такой. Я его боюсь», —сказала Лея тихо.
“Не переживай, милая. Всё будет хорошо”, – ответила София, обнимая дочь.
“А что, если у её дочери будет такой же муж?” – в ужасе подумала София. “А что, если и она, беря пример с мамы, будет принимать абьюз как нечто естественное? Ведь вседозволенность мужчинам и осуждение женщин за развод, за любой протест против несправедливости привели к тому, что София оказалась в такой ловушке. Ужаснее всего то, что женщина страдает в любом случае: и оставаясь с мужем-тираном, и уходя от него, потому что, избавившись от мужа, она попадает под тиранию общества. Если до этого она боролась только с одним человеком, то после развода ей приходится противостоять родственникам, соседям, коллегам. Для них она не просто разведённая женщина, а изгой, неблагодарная, плохая жена. Женщина же никому ничего не рассказывает, не показывает; ей стыдно делиться тем, что творится в её жизни. Она притворяется счастливой. Откуда ей знать, что однажды всё это обернётся против неё, и в итоге она окажется виноватой?
София вспомнила про соседку, “разведёнку”, которую все обсуждали на детской площадке. Обсуждали её одежду, во сколько она выходит из дома, когда возвращается, кто к ней приходит. Никто не интересовался, почему она развелась; всем было достаточно того, что она разведена. Никто не здоровался с ней. Как только она появлялась во дворе, все женщины на площадке умолкали и разглядывали её с ног до головы. И как только она исчезала в подъезде, начинали громко обсуждать. Никто не сочувствовал, никто не поддерживал, ведь все были уверены, что никогда не окажутся на её месте. София молчала. Ей не нравились такие обсуждения, но она не решалась выступить против толпы. Сейчас, оказавшись на грани развода, она горько жалела, что не поддерживала