Полковник против полковника. Максим Шахов
Ладно, пацаны, хоть мой адвокат и считает, что это грабеж средь бела дня, но я, как Кеннеди, думаю не о том, что может сделать страна для меня, а о том, что я могу сделать для страны…
По генеральско-полковничьему ряду по другую сторону стола пронесся вздох облегчения. Моня картинно задрал руку. Шварц вложил в нее трехсотдолларовую ручку «Паркер» с золотым пером. Моня потянулся рукой к поданному адвокатом листу, но прежде, чем поставить свою закорючку, веско сказал:
– Только смотрите, пацаны, если хоть один из пунктов договора не будет выполняться, я переступлю через свой патриотизм и доведу все до мировой общественности! Вас, я слышал, и так в Брюсселе не очень-то ждут, а после этого, боюсь, не то что в НАТО, а даже в бывший Варшавский договор не примут!
14
Многотонный «Ан» приближался в начавшем светлеть небе к Москве. Все системы самолета работали нормально, погодные условия были вполне сносными. Экипаж доложил об этом в контрольной точке и спокойно продолжал полет.
В огромном грузовом отсеке сном праведника спал полковник Управления по борьбе с терроризмом Логинов. Он спокойно посапывал под бушлатом. А в нескольких метрах от него, у противоположного борта, из-под брезента осторожно вынырнул человек в залитой кровью форме украинского национального гвардейца.
Его монголоидное лицо напоминало застывшую маску. И это действительно была маска. Покосившись на Логинова, оживший труп потянулся окровавленными руками к своей шее и с легким шуршанием стащил маску со своей головы.
В следующую секунду Кащеев, а это оказался он, выхватил пистолет и нацелил его на Логинова. Губы предателя исказила кривая ухмылка. Не сводя пистолета с Виктора, Кащеев наклонился и выудил из-под брезента небольшой запасной парашют из комплекта десантников. В отличие от основного, он не гарантировал бестравматического мягкого приземления, но для опытного парашютиста его было вполне достаточно.
Кащеев, продолжая целиться, закинул на плечо левую лямку, потом быстро перехватил пистолет в левую руку и нацепил на себя парашют полностью. Быстро управившись с застежками, Кащеев снова взял пистолет в правую руку и двинулся к Логинову.
Теперь, когда парашют был на нем, Кащеев мог расстрелять Логинова и на расстоянии, не опасаясь, что из-за случайных пулевых повреждений самолет вдруг начнет падать. Однако Кащеев хотел, чтобы Логинов перед смертью увидел его и помучился. Он не собирался убивать Логинова вообще. Он хотел его ранить и оставить истекать кровью на борту обреченного самолета.
Поэтому, подойдя к Логинову, Кащеев осторожно тронул его за плечо левой рукой и тут же подался назад…
15
Моня вышел на террасу и блаженно потянулся, прищурившись на солнце. Крепким сном праведника он проспал двенадцать часов. На Моне были спортивные трусы и красное атласное кимоно с иероглифами, на ногах – шлепки «Дольче и Габбана». Подойдя к ограждению террасы, Моня оперся о него широко расставленными руками и окинул свое подворье