Девушка без имени. Татьяна Веденская
Чемезов стоял в нерешительности и смотрел вслед уходящей вдаль хрупкой фигуре девушки. Она быстро удалялась, грациозно придерживая свою шляпу обнаженной рукой. Ее платье оставило одну руку неприкрытой.
Диспропорция.
Что-то в ней было, в этой прекрасной незнакомке. Что-то особенное, необычное, больше, чем ее неброская миловидность, чем ее беспокойные изумрудные глаза, светлеющие в солнечных лучах, потрясающие каштановые волосы с отблеском меди, удивленный разлет тонких бровей чуть разной формы – не так часто удается увидеть такие. В ней было что-то еще, что так сильно влекло Ивана.
Он действительно очень захотел нарисовать эту девушку и миллион еле уловимых, переменчивых выражений ее сложного, подвижного лица. Так сильно, что от невозможности исполнения этого желания мужчине становилось почти физически больно. Иван хотел узнать ее имя, ее прошлое и настоящее и то, о чем она думает, когда смотрит вдаль долгим невидящим взглядом.
Обида, вызванная отказом девушки, не давала покоя! А он тоже хорош, еще и денег ей предложил. Ведь видел же – не такая.
Иван побежал за ней, боясь, что может не успеть и тогда она исчезнет за ближайшим поворотом. Навсегда…
Некоторое время они так и шли, след в след по шумной, залитой солнцем улице. Затем поворот, еще один. Девушка обернулась к Ивану, стоя на перекрестке.
– Вы что, преследуете меня? – спросила Ирина, остановившись так резко, что Иван практически налетел на нее. Девушка нахмурилась, и тонкая линия пролегла между ее бровей. Иван отскочил, а потом зачем-то отряхнул несуществующую соринку с рукава.
– Боже упаси! Мне тоже нужно… в ту сторону, – И он неопределенно махнул рукой в направлении убегающей вниз улицы. Дурацкое объяснение, спору нет. Другого не успел придумать.
– В таком случае мне налево, – фыркнула «Василиса» и резко развернулась на своих шпильках. Одна из того миллиона загадок, которые Ивану никогда не дано было разгадать. Как можно ходить с такой грацией на таких высоченных каблуках? Некоторым удается, другие же, хоть и хорошо смотрятся на каблуках, все же испытывают неудобство и боль. Прекрасно видно, что больше всего на свете они бы хотели сбросить шпильки и пойти дальше босиком.
«Василиса» относилась к тем редким женщинам, которые, словно инопланетянки, прилетевшие на солнечном луче с других планет, носятся на шпильках с такой легкостью, будто все еще плывут в невесомости.
Иллюзия.
Девушка свернула, и Иван послушно посеменил за ней налево, прилаживаясь к ее неравномерным шагам. Он вполне понимал, что сейчас, наверное, похож на маньяка, но продолжал идти, словно приклеенный, а она оборачивалась и с недовольством качала головой.
– Если вы не прекратите, я вызову полицию! – сказала Ирина в конце концов, остановившись снова на углу какой-то улицы. – И позвоню мужу.
– Не возражаю! – воскликнул Иван с непонятным энтузиазмом. Незнакомка удивленно уставилась на него и на секунду замешкалась с ответом. Тогда мужчина добавил: – Звоните