Формула смерти. Евгений Васильевич Черносвитов

      Повторяю, что заболев сальмонеллезом, заразившись от кур через яйца (от своих кур или от кур завидовской птицефабрики, яйца которых я ел с гренками – навсегда останется тайной!), я страдал только непосредственно от тошноты и поноса. В перерывах между ними, я до конца чувствовал себя нормально, раз собирался ехать в Москву (5—6 часов понадобилось бы. чтобы добраться из Завидово на Соколинную гору в инфекционную больницу). Я не сомневался в своих силах, а мысли о смерти не было ни секунды! В аналогичном состоянии духа умер врач Геннадий Иванович Шевелев. Я, точно так же, как и он, не смог поставить себе правильный диагноз и понять, что умираю. Не смог поставить себе «правильный диагноз» и не догадался, что гибнет, и Сережа Елисеев, когда его байдарку, которую он держал мертвой хваткой, затягивал водоворот в омут.

      Выше я описал свои ощущения, которые были у меня, когда я болел в детстве. Пишу эти строки сейчас, и вдруг возникает мысль: «А ведь у меня утонули два моих друга!» А для меня вода – родная стихия! Но, вернемся в инфекционную больницу города на Волге Конакова. По дорогу туда (как рассказала мне потом подруга мамы, Галина Ивановна Куприянова, которая сопровождала меня и присутствовала при мой смерти), я несколько раз терял сознание. Она тормошила меня, машину страшно трясло, может быть, поэтому я приходил в себя, и, вообще не умер.

      Так вот, находясь уже в боксе (так называют изолированные друг от друга палаты в инфекционных больницах), под капельницами в обе руки, я вдруг вспомнил, что, придавленный теплым одеялом, которое душило меня и весь мир, превращая людей в черные запятые, в детстве, во сне или в обмороке, я летел с невероятной скоростью по длинному черному туннелю, стены которого были закруглены (туннель этот был как труба). Мне не было ни страшно, ни не приятно. Света в конце туннеля я не видел. Летя по туннелю, я ясно видел, несмотря на сплошную темноту, что меня сопровождает огромный жук. Туннель был не прямой, а с поворотами, и жук изящно поворачивался. К жуку у меня было двойственное чувство: он меня настораживал, ибо я не знал, что мне от него ожидать, но, при этом, мне не хотелось, чтобы он отстал, или опередил бы меня. Повторяю, что и тогда, когда я это вспомнил, и сейчас, когда пишу эти строки, я убежден, что мой полет с жуком произошел в детстве, а не тогда, когда я умер в конаковской инфекционной больнице.

      В больнице я находился 3 недели. Именно там я услышал по радио, что погибла принцесса Диана. Ровно через год мы поехали с женой и ее сестрой Оксаной, (моя жена с сестрой однояйцовые близнецы, поэтому они неразлучны) в Египет. Какого же было мое удивление, когда на одной из стен туннеля в долине фараонов, ведущего к гробнице фараона, я увидел копию своего жука, сопровождающего мой полет во время болезни в детстве! Да и туннель, если выключить в нем свет, был