Формула смерти. Евгений Васильевич Черносвитов
Лакана (о ленте Мёбиуса), то получается, что обратная перспектива есть некий универсальный закон мироздания, равным образом касающийся физических тел и сознания. То и другое подчиняется законам математики и геометрии. Даже рождение на свет живого существа подчиняется все той же геометрии, по которой построил свой маршрут в Ад Данте. Нужно заметить, что рождение вперед ногами является трудным и опасным путем появления на свет. Это знают хорошо акушеры. Я думаю, что и процесс умирания (ухода из жизни) имеет ту же самую геометрию обратной перспективы.
На этом, основная часть тезисов падре Эджидио Гуидубальди заканчивается. Падре Эджидио в первую очередь хотел выступить с этим докладом в Москве, Ленинграде, Тбилиси и Каунасе. Я не раз слышал, как он выступает. Иезуитов учат риторике свыше 10 лет. Падре Гуидубальди владел ее приемами в совершенстве. Безусловно, все, что представляет выше приведенный текст, переданный мне через итальянское посольство в 1990 году, в живом выступлении был бы обогащен не только иллюстрационными примерами, но и новыми мыслями, которые рождались бы у падре Эджидио во время доклада (он был великий импровизатор), и слушатели имели бы возможность услышать «Божественную комедию» на ее родном языке, ибо Гуидубальди знал всего Данте наизусть, и при каждом случае декламировал. Хорошо знал он и труды отца Павла Флоренского и, конечно, своего друга и коллегу, мало известного в нашей стране, талантливейшего психолога и философа Жака Лакана. Для меня в этой книге цитирование падре Эджидио Гуидубальди необходимо, чтобы показать неожиданный аспект к осмыслению феномена смерти (особенно, клинической смерти, вокруг которой в настоящее время после книги «Жизни после смерти», очень много откровенных мистификаций и фальцификаций). Этот аспект – математизация кончины человека. Что же касается психологической стороны умирания и переживаний в состоянии клинической смерти, то центральное понятие – лента Мебиуса, осмысленная в контексте обратной перспективы, есть тот ключ к нашему бессознательному, размыкающему генетическую память. Все, что род каждого отдельного человека накопил за свою историю, может стать содержанием той реальности («ада», «чистилища», «рая»), в которой оказывается умирающий. Вернее говоря, человек перед своей кончиной. Ни Андрей Болконский («Война и мир»), ни герой Збигнева Куснитского («Состояние невесомости»), еще не умерли, когда испытали все, что испытывают, если верить R. Moody, пережившие клиническую смерть, но гораздо содержательнее и понятнее.
А теперь вернемся к неосуществленному из-за кончины падре Эджидио Гуидубальди, его докладу. Падре Эджидио, несомненно, любил Россию, хорошо знал ее историю, в 82 года почти овладел русским языком. Он искреннее переживал о будущем нашей страны. Его заключение к выше приведенному докладу, оказывается несколько несоответствующим содержанию доклада,