Мамочка из 21-го бокса, или Amore Dei. Мария Хаустова
вовсе. А мы есть. Мы лежим в больнице.
– Вот урод!
– Да… Я уже к этому привыкла. Мне теперь он совсем безразличен стал. Главное – Варя. А она идёт на поправку, и скоро нас выпишут! Я надеюсь…
День выписки был назначен на пятницу. Я так готовилась. Всех обзвонила! Только Ольга Петровна, наша врачиха, быстро опустила меня с небес на землю.
– Даже и не выдумывай. Слаба она еще у тебя. Здесь полежите.
– Как? Вы же говорили, что в пятницу выпишите нас.
– Мало ли что я говорила?! Нет, и всё. У вас еще… Хм..Хм… У Вас желтуха вон!
– Какая желтуха, Ольга Петровна? Откуда?
– Что? Не видишь? Будете на кварцевой лампе лежать… 24 часа в сутки!
Я вернулась к себе в бокс и зарыдала. Все это время я пыталась сдерживать себя и держать свою слабость в кулаке. Но тут что-то лопнуло, я не могла противиться своим чувствам. Казалось, что мое рыдание слышит вся больница…
– Не выписывают! Не выписывают! Зачем же тогда обещали? Я больше не могу видеть эти стены, белые халаты! Как же мне все это надоело! Бедная моя девочка – снова какие-то процедуры придумали!
Нам принесли аппарат. Нужно было прикреплять пластину, похожую на лопату, к Вариной спине, и в таком положении она должна была находиться целые сутки. Я положила Варю на этот аппарат, потом обернула ее пеленкой, что и вовсе обездвижило мою малышку. Нажала на кнопку. От предплечья, где виднелись щели между телом и материалом, исходил голубой свет. Кое-как Варя уснула. Я успокоилась. В больнице воцарилась тишина и покой.
Ночью Танькин сын заныл, но она его не услышала, уж больно крепко спала… Зато его услышала моя Варя! И заплакала еще сильнее. Теперь проснулась и Грошева и начала говорить мне о том, что мы, видите ли, громкоголосые, разбудили её сына. Доказывать, что всё случилось наоборот, было бесполезно. Я просто качала Варю и даже не включала свет. Наши соседи по палате уснули, Варюша тоже закрывала глаза. Я стояла спиной к окну, ведущему в коридор, и почувствовала на себе взгляд. Обернулась, и вскрикнула от испуга! Там стояла медсестра и смотрела на меня из темноты.
– С ума что ли сошла?! – покрутила я ей пальцем у виска и добавила. – Что? Заняться больше нечем, как подсматривать?
Она ушла. Я положила ребенка в кроватку и прилегла. Уснула.
Утро было добрым. Лучи солнца играли на моей подушке. А город постепенно оживал. Об этом говорили прохожие, появляющиеся на улицах, и бегущие на работу. Я смотрела в окно. Таньки в боксе не было… Куда же она делась? Не успела я об этом подумать, как дверь отворилась и она, весёлая, забежала в комнату.
– Машка! Нас выписывают! Ур-ра!
– Да? Повезло…
– Так и вас!
– Как нас? Мне вчера сказали, что еще неделю тут лежать надо!
– Ничего не надо! Сейчас народу вон сколько поступило – размещать негде. А мы с тобой только место занимаем.
– Так когда выписывают-то? Сейчас что ли?
– Нет, завтра с утра мы можем быть свободны. Слушай, мне надо за одним документом отлучиться, ты не посмотришь за моим Яриком?
– Да, конечно,