Мамочка из 21-го бокса, или Amore Dei. Мария Хаустова
к маме. Только она мне поможет и не откажет. Ведь не буду ж я ночевать на восьмом месяце беременности в холодной избе, на ледяной постели… Дорога к отчему дому показалась наикратчайшей. Переполненная эмоциями я вмиг домчалась до мамы. Но как войти? Как постучать? Снова выслушивать ее язвительные речи?.. Ну что ж… Придется…
Дверь открыла сестра. «Танька, – сказала я тихим, подавленным голосом, – я заночую у вас…»
– А что? Опять твой муженек где-то шляется? Сколько раз говорили тебе…
– Хватит. Я устала, а эти темы мы обсуждали уже тысячу раз! Как будто уже и говорить не о чем! – бормотала я, сидя у двери на мягоньком пуфике. Вышла мама.
– Машенька… Почему ты не дома? Вадик где?
Слёзы непроизвольно хлынули из моих глазах. Поверженная я встала с пуфа, снова натянула сапоги, хлопнула дверью и убежала из дома. На улице шел снег. Хлопьями. Я ловила его ладонями и размазывала по лицу. «Господи, ну почему я? Почему столько несправедливости? Почему я должна краснеть за своего мужа и тянуть лямку в гордом одиночестве?» – эти вопросы мучили меня всю дорогу. Я шла по мрачной улице, но мне не было страшно. Горечь обиды затмила все.
Незаметно для себя я добрела до дома. Иней по-прежнему блестел при свете луны на стенах общего коридора. Захлебываясь от слез, я пыталась найти ключ, который зачем-то еще тогда сунула под коврик. Ключа не было… Замок висел. Хм… Может, он всё-таки приехал… Включаю телефон. Звоню. Абонент не доступен. Начинаю нервничать еще больше. Ребенок пинается в животе с такой силой, что я с легкостью могу определить рукой или ногой он это сделал… Оборачиваюсь – в дверном проеме еле видна улица – кромешная тьма. Выткни глаз, называется. Домой не попасть, к маме – стыдно. Что делать – ума не приложу… Поплелась обратно.
У мамы всё так же горел свет – во всех окнах, как на корабле… Эх, была – не была. «Ма-ма-а», – не выдержала я и рухнула к ней в объятия. «Не переживай, Машенька, – вытирала мне слезы мать. – Перемелется – мука будет. Успокойся. Уж я-то всегда буду с тобой. Пойдем, я тебя накормлю да спать уложу».
Я за стол села, а кусок в горло не лезет – не спокойно что-то на душе. Думаю всё – приехал, не приехал?.. Вот уже и постель мне разложили, надо раздеваться, да укладываться… А я все думаю, думаю…
Мама не выдержала: «Иди еще раз туда сходи. Танька с тобой пойдет. Не могу смотреть на тебя! Это ж надо за такого козла так переживать! Он вон о тебе не сильно-то беспокоится»!
По густой темноте мы с сестрой добрели до дома. Свет горел в моих окнах, и на дверях уже не было замка. Интересно… Приоткрыв дверь, я увидела сидящего на корточках мужа, который жадно курил сигарету. Тут я уже не могла сдержаться:
– Где ты был?
– Здесь…
– Как здесь? Я приходила! Тебя не было! Зачем ты врешь?
– Я напугался, что ты будешь ругать меня, а, когда услышал, что подходишь к дому, спрятался