Плотский грех. Колин Маккалоу
где стояло несколько стальных стульев, и сам сел со вздохом облегчения. Лишенные защитных покрытий, его лицо и волосы представлялись – другого слова не подобрать – совершенно невыразительными. Патрик казался самым обычным и как будто даже сливался с обоями. Однако его худощавое тело обладало гибкостью и силой, о которой его пропорции давали неверное представление; лицо же говорило, что его хозяину можно доверять. Эйб и Делия знали, что у него есть некоторые причуды: он был строгий вегетарианец, запрещал курение в своем отделе, и, если обстоятельства лишали его двух щедрых порций предобеденного шерри или послеобеденного портвейна, тихий и мягкий доктор Феннелл становился отвратительным мистером Хайдом[5]. Страстью же его являлся бридж, в котором он был признанным мастером.
– Если только отправленные на анализ жидкости и ткани не выявят присутствия какого-либо токсина, – в чем я сомневаюсь, – то причиной смерти является простое голодное истощение, – сообщил Гус, сбрасывая свои сабо. – Не знаю, почему у меня сегодня так болят ноги. Яички были удалены примерно за шесть недель до смерти, кем-то прекрасно осведомленным, как это делается. В желудочно-кишечном тракте не нашлось ничего, что я мог бы назвать остатками пищи, но человек не был обезвожен.
– Вода, Гус? Или, может быть, фруктовый сок? – спросил Эйб.
– Ничего, кроме обыкновенной воды, полагаю. Определенно без примеси той или иной клетчатки или неперевариваемых конечных продуктов. Если ему давали чистую воду, голодный метаболизм должен был пройти гладко, как по маслу, что и произошло. Под его ногтями не обнаружено никаких веществ.
– Можно нам на него взглянуть? – спросила Делия.
– Конечно.
Делия и Эйб подошли к секционному столу, где одиноко лежало тело. Они отметили густые волнистые черные волосы, подстриженные так, чтобы закрывать шею и уши, но не достаточно длинные для того, чтобы забираться в хвост. Это было почти единственное свидетельство нормальности, которое демонстрировало тело, – настолько динамичным оказалось разрушительное действие обменных процессов, ведь организму ради поддержания жизни пришлось переваривать самого себя. Кожа, желтая и похожая на воск, была туго натянута на скелет, который проступал сквозь нее в мельчайших подробностях.
– У него превосходные зубы, – заметила Делия.
– Хорошее питание и фтор в водопроводной воде. Последнее говорит о том, что он вырос не в Коннектикуте, – сердито покачал головой обойденный вниманием Эйб. – Я попрошу Джинни Тоскано изобразить для меня, и поживее, этот череп, какую бы истерику она мне ни закатила. Джебу требуется зарисовка художника.
– Разве ты не слышал? У нас новый художник, – сказала Делия, подоспев первой и с этой новостью. – Его зовут Хэнк Джонс, он юноша, только-только закончивший художественную школу, с чугунным пищеварением, отсутствием морали и чернушным чувством юмора.
– Юноша? – усмехнулся Эйб.
– Девятнадцать лет, благослови его бог. Его
Герой повести Р.Л. Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда».